Мистификация - [4]
Библиотека и книга почти вытеснили из жизни Кати театры и обожателей. Ну, тут, как вы понимаете, не все зависело от нее. Обожатель ведь вроде преданной собаки (настоящий, понятное дело, обожатель): он способен понять многое, но не всё, и всё — на свой лад. От него так просто — "не хочу — не буду" — не отделаешься, да еще если ты хотя и переменившаяся, но все же красивая женщина. Однако и тут Катя сумела решительно отделить главное от второстепенного.
Сестры-соседки, помнившие Катю еще прехорошенькой тщеславной девушкой, приехавшей с далекой периферии покорять большой город с его знаменитыми институтами и выдающимися мужчинами, диву давались.
Катя поселилась в большой комнате их двухкомнатной коммунальной квартиры с родной теткой, пережившей здесь вместе с сестрами-соседками блокаду. "Ну вот, теперь у нас настоящий женский монастырь", — смеялась веселая, но очень больная тетка. Все три пожилые женщины обрадовались появлению в их квартире милой молоденькой девушки и были убеждены, что до окончания учебы Катя должна свято держаться их «монастыря». Однако уже на втором курсе, позабыв до поры о науке, о которой мечтала, и безоглядно погрузившись в веселую студенческую жизнь, Катя вдруг надумала выйти замуж. Тетка даже вызвала телеграммой мать Кати (очень легкомысленным показался всем трем женщинам Катин жених). Но судьба распорядилась сама: жениха не допустили "за академическую неуспеваемость" к весенней сессии, он укатил к маме не то в Валдай, не то на Алтай, и на том затея кончилась. Но уже через год Кате предложил руку и сердце аспирант из Венгрии. Обычно решительная Катя немного поколебалась и отказала, в основном, как призналась тетке, к тому времени лежавшей уже в больнице, из-за того, что не хотела жить за границей. В последние полтора года в институте Катя подналегла на учебу, ее дипломная работа была особо отмечена, и Катю взяли в престижный НИИ. Там она через год снова немного «расслабилась», по собственному выражению, но в отличие от многих молодых женщин не озадачилась замужеством, что беспокоило и вызывало недовольство сестер-соседок, по-стариковски привязавшихся к ней и полюбивших, но так же по-стариковски недовольных ее легкомыслием.
И вот теперь, когда Катя, пережив автомобильную катастрофу, так посерьезнела, словно поняла вдруг кратковременность человеческого бытия, и засела за диссертацию, они буквально на цыпочках ходили, приглушали вечерами телевизор, чтобы ничто не мешало ей «работать», и все настойчивей поговаривали о "долге женщины" и о "личной жизни", горестно вспоминая, что им-то самим и этот долг, и эту жизнь искромсали война и блокада…
…Доктор Моуди обобщал: почти все соприкоснувшиеся со смертью испытали ощущение стремительного движения в замкнутом темном пространстве, чаще всего — словно бы в туннеле; и вслед за этим, с прекращением шума, наступало то самое потрясающее легкостью обретение "духовного тела" вне физического, обретение своего собственного, но бестелесного «я», освобожденного от суетных желаний и проблем, однако вполне воспринимающего все просходящее в суетном мире. И притом воспринимающее — видящее, слышащее — с определенной точки: сзади и сверху на примерно одном и том же расстоянии. Это «я» видело и свое собственное тело в том положении, в каком покинуло его, и все, что творилось вокруг тела, вплоть до испуганно-потного лица реаниматолога, делавшего этому, надо полагать, уже бездушному телу закрытый массаж сердца. «Я» проходило через стены, как игла сквозь шерстяной платочек, словно стены не из камня, бетона или дерева, а сущий дым.
Сущий ли? Как там у Блока: "Никто не умирал. Никто не кончил жить. Но в звонкой тишине блуждали и сходились". Или: "Час придет — исчезнет мысль о теле, станет высь прозрачна и светла". И еще: "Нет, я не отходил. Я только тайны ждал…" Может быть, чтобы стать большим поэтом, тоже нужно испытать "предсмертный опыт"?..
Неизвестно, о чем думала Катя, пробегая серьезными, но и чуть насмешливыми глазами по строкам книги высокочтимого доктора, оставившего в свое время все дела для занятий своими сенсационными интервью. Катины брови были чуть-чуть сурово сведены, но в углу рта угадывалась непонятная — не веселая, но и не горькая — усмешка. Возможно, удивленная? Усмешка озарения? Нельзя исключить в ней и легкую презрительность, но все равно не понять — к кому, к чему. К книге, к написавшему ее доктору или, напротив, к людям с их вопиющим малознанием, консервативностью, неверием и нелюбопытством?.. Здесь мы имеем дело с лицом и улыбкой еще более загадочными, чем у Моны Лизы, потому что эта женщина, в отличие от леонардовской, улыбалась над книгой под загадочным названием (если не принимать его, конечно, как простенькую, незатейливую мистику) — "Жизнь после жизни".
Платон (к размышлению): "Наши органы чувств могут дать нам неправильное представление о природе вещей". И: "Человеческий язык не способен выразить подлинные реальности. Слово скорее скрывает, чем раскрывает их. Нет слов, которые могли бы прямо обозначить действительность, — только мифом, аналогией, другими опосредованиями…"
Дельфинов готовили к проведению эксперимента по выполнению аварийно-спасательных работ в открытом море. С этой целью к двум дрессированным дельфинам по кличке Пират и Эльма добавили несколько «дикарей», недавно выловленных в море. После этого обученные дельфины неожиданно проявили агрессивность по отношению к дрессировщику, с которым они работали несколько лет, а в газетах появилось сообщение, что японские рыбаки уничтожили большое количество дельфинов. Эксперимент оказался под угрозой…
Артем Гай — хирург. Естественно, что в своем творчестве он обращается к темам, которые особенно волнуют его и которые он хорошо знает — к работе хирургов.В эту книгу вошла первая повесть Гая «Трудные дежурства», рассказывающая о выпускнике ленинградского медицинского института, начинающем свою самостоятельную деятельность в небольшом городе в Казахстане. Действие повести «Всего одна жизнь» происходит в хирургической клинике в Ленинграде.Автора интересуют не столько случаи из клинической практики, часто сами по себе незаурядные, сколько психология и этика труда медиков, возможность в острой ситуации поставить нравственную проблему, раскрыть человеческий характер.
Советский инженер Иван Овечкин прибыл в Западную Африку оказывать братскую помощь бывшей французской колонии и поселился по соседству с одиноким немолодым врачом Оноре-Максимилианом Жиро. Поведение врача и его тайные исследования были загадочны. Но после того, как к нему зачастили необычные посетители, ситуация стала тревожной…
Младший научный сотрудник одного известного института, оказывается похищенным с помощью супер-иглы. Очнувшись среди представителей другой цивилизации он узнает много интересного…,.
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.