Мистический Петербург - [35]

Стажер-милиционер обратил внимание старших товарищей на магический знак.

— Смотрите, это перевернутая пентаграмма, один из символов чернокнижия, — блеснул стажер знанием в области тайных учений. — Видите, два луча обращены вверх, один луч повернут вниз, а сам символ разрушен и искажен. Надпись на латыни, переводится примерно так: «Я к вам вернусь!» Неужели пентаграмму и надпись изобразил бомж-самоубийца? Очень удивительный случай.

Сыщики косо посмотрели на умника. По их мнению, стенку всякой херней разрисовали еще до бомжа какие-нибудь наркоманы. Ну, а чтобы стажер знал свое место, его тут же заставили вынимать из петли самоубийцу, внешний вид которого был предельно омерзительным и страшным.

Начало

После смерти бродяги прошло пару месяцев, и на участке инспектора Прокопенко случилось странное происшествие.

В один из вечеров в опорный пункт милиции, где дежурил участковый, заглянула гражданка, сообщив, что из подвала такого-то дома раздаются дикие женские вопли.

Прокопенко отправился по указанному адресу и подошел как раз вовремя: прямо на него из подвального проема выскочила известная всему Невскому проспекту бомжиха по прозвищу Моченая. Участковый крепко схватил ее за куртку, боковым зрением заметив, как в глубине подвала возник и тут же исчез, слившись с темнотой, чей-то неясный силуэт.

— Ну, — сказал инспектор, морщась от тяжелого запаха Моченой, — чего ты тут орешь, общественный порядок нарушаешь?

Однако та с перекошенным от ужаса лицом смотрела сквозь Прокопенко невидящим взглядом, брызгала слюной и загнанно сипела.

Участковый затащил бомжиху за помойные бачки и крепко отходил резиновой палкой, чтобы не шлялась по его участку, не портила показатели и не отвлекала от дел. Окончив экзекуцию, Прокопенко оправил форму и с чувством выполненного долга отправился дальше охранять правопорядок.

После этого случая негласный агент участкового сообщил, что среди бомжей, обитающих в районе Невского проспекта, наблюдается страшная паника. В своих разговорах бродяги упоминают какого-то «страшилу», представляющего угрозу для их жизней. Прокопенко не придал серьезного значения этой информации, но уже через пару дней бомжи — головная боль любого инспектора — исчезли с территории его участка. Более того, все бродяги, обитающие в центральной части города, покинули ее, перебравшись в спальные районы. Нашлись даже те, кто видел, как компании бомжей со всем своим скарбом «переезжали» на городские окраины.

А затем бесследно пропал инспектор Прокопенко. Ушел в обход участка и как в воду канул. Последним его видел профессор Скотоложский, потребовавший от участкового проверить подвал своего дома, где завелся какой-то крайне подозрительный тип.

— Омерзительнейшая личность, скажу я вам, феноменальный урод, — охотно откликнулся профессор на просьбу милиции описать того типа.

Милиционеры тщательно обыскали подвал, где без вести пропал их коллега, но ничего не нашли, если не считать измятой милицейской фуражки…

Встреча со смертью

Тихой октябрьской ночью отставник Бадмаев возвращался с собрания ветеранов подводного флота домой на Кирочную улицу.

Четким строевым шагом бывший военный вошел в подворотню своего дома, освещенную единственной лампочкой. Тук, тук, тук! — гулко застучали под старыми сводами шаги отставника.

— Ба-а-адма-а-а-е-е-ев… — внезапно послышался чей-то зловещий шепот.

Ветеран остановился. Где-то вверху светила слабая лампочка, бросая вниз скудный круг света, в углах подворотни лежал непроглядный мрак.

— Ба-а-адма-а-а-е-е-ев… — вновь зловеще прошелестел голос.

— Так точно, Бадмаев, бывший командир подводного ракетоносца «К-24»! — по привычке отчеканил отставник и щелкнул каблуками. Раскаты командного голоса заухали в подворотне, как выстрелы гаубицы.

В ответ раздался короткий смешок, и из темноты дальнего угла зашаркали к свету чьи-то шаги.

Бадмаев, рассчитывая встретить сослуживца, подался навстречу приближающейся фигуре, но тут же отпрянул назад: на него повеяло волной ледяного холода и сырым, тошнотворным запахом, словно из открытой канализационной трубы.

В следующее мгновение он увидел того, кто спешил к нему из мрака подворотни: грязный, неопрятный тип с очень бледным лицом и тусклыми, незрячими глазами.

— Отставить клоунаду! — скомандовал отставник.

В ответ на строгий окрик неопрятный открыл слюнявую пасть, вывалил почерневший, искусанный язык, неестественно выгнул шею с глубокой странгуляционной бороздой и потянул к отставнику длинные руки, тронутые жуткими пятнами тлена.

И только теперь Бадмаев понял, что перед ним — мертвец! С диким криком он запустил в него старомодным кожаным портфелем. Туго набитый портфель тяжело, будто пушечное ядро, ударил мертвеца между незрячих глаз. Тот, взмахнув гнилыми руками, грохнулся навзничь, выпустив из себя лужу зловонной жидкости.

Не мешкая ни секунды, Бадмаев выскочил из подворотни и бегством спас свою жизнь.

Многочисленные попытки бывшего подводника через средства массовой информации предупредить петербуржцев о смертельной опасности, таящейся под личиной бомжа, заканчивались одинаково. Все редакторы поднимали его на смех и всячески препятствовали выступлению. Натерпевшись насмешек от местных невежд, Бадмаев уехал в Москву, где, по слухам, пытается пробиться на прием к президенту.