Мистический андеграунд - [4]

Мои деньги были на исходе, и я нехотя купил бутылку «Столичной» и, на всякий случай, «Лидию», положил их в потрепанный портфель, и мы с Джи спустились в метро.

Джи посмотрел на мою хмурую физиономию и заметил:

– Как я вижу, ты всегда хочешь прокатиться на шару, но я добиваюсь от тебя того, чтобы ты умел быстро зарабатывать деньги и не задумываясь тратить их на ситуацию.

Пока я пытался оценить, сколько еще осталось в моем кошельке, мы оказались на Благодатной. Мороз крепчал, и холодный ветер насквозь продувал легкое пальто, а осенние туфли оказались плохой защитой от глубокого снега, который немедленно в них проник.

– Если ты сумеешь вписаться в алхимический лабиринт правильным образом, то в этом перегонном кубе проплавятся твои сырые места, – сказал Джи. – Если ты, как Иванушка-дурачок, смело прыгнешь в котел с кипящей водой, то выйдешь добрым молодцем, а если поступишь как умный старший брат, то пропадешь как кур во щах.

– Я постараюсь быть братцем Иванушкой, – грустно вымолвил я.

– Только не забывай, что мы идем в гости не к сестрице Аленушке, а к Нечто.

Мы вошли в подъезд и, поднявшись на скрипучем лифте на восьмой этаж, остановились перед массивной деревянной дверью. Джи позвонил: дверь открыла изящная блондинка, одетая в элегантное черное облегающее платье. Распущенные волосы мягко струились по полуобнаженным плечам, прямая челка скрывала высокий лоб. Глаза сияли холодным светом морской глубины, опасно маня и отталкивая.

– Заходи, Джи, заходи… – мелодично произнесла она.

Я неуклюже протиснулся следом.

– А это что за довесочек? – смутилась она, окинув меня недоброжелательным взглядом.

– Да это мой новый оруженосец, – ответил Джи.

– Разве он не может подождать на улице?

На моем лице появилась горестная улыбка. Насладившись действием своих слов, она язвительно произнесла:

– Ах да, ведь там мороз! Ну ладно, пусть оруженосец греется на кухне.

Тепло домашнего уюта пахнуло в лицо, пока мы шумно снимали запорошенные снегом пальто.

В гостиной за широким столом, накрытым белой скатертью, сидела томная брюнетка с интригующим взглядом. Она курила «Беломорканал», закинув ногу на ногу, и, казалось, безучастно наблюдала за происходящим. Я обратил внимание на ее пленительную фигуру и изящные, словно точеные, маленькие руки.

– Здравствуй, очаровательная Натали, – улыбнулся Джи. – Я рад, что красная посвятительная колонна по-прежнему стабильно удерживает вместе с голубой вход в мистерии Изиды.

– Как вы и предсказывали, Кэт стала моей наилучшей подругой, – отвечала она, – хотя вначале я была убеждена, что еще не встречала женщины более мне чуждой. Но оказалось, что в душе мы очень близки.

Я любовался легкого восточного оттенка красотой Натали и собрался сесть рядом, но насмешливый взгляд хозяйки привел меня в замешательство.

– Ну, что застыл в недоумении? – удивился Джи. – Доставай бутылочку «Лидии»!

Я вытащил вино из портфеля и поставил на стол.

– Открывай же ее! – воскликнула Натали, подставляя голубоватые фужеры.

Я обеспокоенно наполнил их терпким вином по самый край.

– Ну и ученичок у тебя, – язвительно заметила Кэт, и в ее глазах вспыхнул презрительный огонь.

Я покраснел и неуклюже сел на стул.

– И где же ты подобрал такого неотесанного ординарца? – усмехнулась она. – Он что, спустился с диких гор?

– С кавказских заснеженных хребтов, – поправил Джи.

– Ну что ж, Витязь в тигровой шкуре, произнеси хотя бы один замечательный тост, – едко улыбнулась Кэт.

– За прекрасных дам, – пробормотал я.

– Банально, но лучше чем ничего, – заметила Кэт.

– А я хочу выпить за появление в нашем городе каравана принцессы Брамбиллы, – сказала с улыбкой Натали.

– Надеюсь, этот визит для меня будет более удачным, – произнесла Кэт ледяным тоном. – Я вас пустила в дом, а когда мой муж превратился в Иоанна Крестителя, вы привезли ко мне Али.

Этот восточный гений навсегда разрушил мой уютный мир, где было все: любовь, семья и внутренняя устойчивость.

– Хоть не лицемерь в моем присутствии, дорогая Кэт, – затянулась сигаретой Натали. – Ведь за твоим мужем стояла нескончаемая очередь поклонниц его великолепной фигуры.

– А тебя никто не просил вмешиваться, – отрезала Кэт.

Джи, как ни в чем не бывало, весело попивал вино, вслушиваясь в напряженные вибрации дамских голосов.

– А какой образ жизни ведете вы? – продолжала Кэт. – Разве прилично человеку вашего возраста и положения бродить по городам, таская за собой всяких идиотов, вроде этого? – и она кивнула в мою сторону.

Я заерзал на стуле от негодования, но все же сдержался.

В это время раздался резкий телефонный звонок, и Кэт вышла из комнаты. Мне сразу стало легче дышать, словно астральная кобра покинула помещение.

– Я думаю, Кэт скоро потеплеет, она столько о вас рассказывала, – помолчав, произнесла Натали, отпивая глоток вина. – Мне вот интересно узнать: ученики в вашей Школе так же быстро меняют внутренний облик, как Кэт под воздействием Адмирала?

– Неужели, дорогая Наташенька, ты стала интересоваться Школой? – удивился Джи.

– Я всегда ею интересовалась, – быстро ответила она. – Только не люблю этого показывать.

– Если взять Касьяна, то он пришел в Школу полным сырых эмоций, – ответил Джи. – Все его страсти должны быть укрощены и просветлены. Он не умеет уживаться с учениками, он постоянно с ними в ссоре, не понимая, что ученики являются для него лишь зеркальным отражением. Отражаясь в них, Касьян наконец-то встретился с неизвестной частью своей ложной личности и открыл очень болезненные для самолюбия моменты. Постепенно он увидит все свои буфера, столкнется, как сегодня, со своей гордыней и обидчивостью. Но все это можно преодолеть в парниковых условиях Школы, которая стабильно поддерживает связь с Небом.