Мистические города - [91]

Звери хорошо знают границы, которых люди видеть не способны, и муж-белка стал торговцем, вторгшимся на чужую территорию. Целых двенадцать дней он с боем прокладывал себе путь через враждебные земли, отбиваясь от королей-воителей, яростно защищавших свое верхушечное королевство. Не раз за время путешествия он сталкивался с аватарами Смерти. Его преследовали бешеные псы и зараженные хищники. И теперь у него раны за ухом и на животе, а дыхание прерывистое из-за неистовых толчков сердца.

Он стоит на ее плече, одна крошечная передняя лапка покоится у нее на голове, другая — за мочкой уха. Ее длинные темные волосы трутся о беличий хвост. Муж-белка своим новым носом остро чувствует ее запах, который действует на него, как наркотик. Он вдыхает высохшую соль ее печали, закрывает малюсенькие глазки и тычется носом ей в ухо.

Сомнамбула паркуется в пустом углу больничной стоянки. С мужем-белкой на плече она вскрывает заднюю дверь и проходит в подвальное помещение. Она расстегивает пижамную куртку, спускает ее с левого плеча и вытаскивает из ключицы пятифутовый меч.

Она идет, шлепая босыми ногами, по коридору.

Смерть патологоанатомов — неудачное стечение обстоятельств. Это понимает даже муж-белка, причем лучше, чем его жена, — ведь она всего-навсего видит сон, который надеется скоро забыть. Она такая, какой он ее создал: кости укреплены лигатурой, мускулы натренированы для его целей. Но ее нельзя назвать швейцарским армейским ножом, обладающим набором удобных качеств: телохранителя, механика, истребителя драконов. Чтобы все работало, ему приходится любить ее за каждое из данных качеств, потому что любовь — это боль, это изменение, это волшебство.

В морге работают двое мужчин, и спящая Джуди убивает их прежде, чем те успевают ее разбудить. Меч разрубает их, но крови нет.

Муж-белка нюхом чувствует, где хранится тело Дональда. Он что-то шепчет спящей Джуди, и она открывает холодильник, выдвигает полку, где лежит тело — сморщенное, голое, холодное и абсолютно пустое.

Однажды во время поездки в Колорадо они отправились в Скальный дворец анасази. Гид провел их в ритуальный зал, куда можно было попасть, спустившись по приставной лестнице. Дональд без проблем преодолел спуск, но, когда пришло время лезть обратно вверх, ударился в панику. В результате пришлось поднимать его на веревках.

Джуди еще тогда спросила, боится ли он приставных лестниц. Возможно, у него фобия. Она даже сообщила ему, что сама, например, до ужаса боится ящериц, но он почему-то только рассмеялся в ответ. Это просто приступ паники, сказал он. Однако раньше она что-то не замечала за ним приступов паники.

Однажды в Аризоне ей снилось, что она танцует вокруг веревки, которая свисала с неба, затянутого грозовыми облаками. Ее муж что-то кричал, глядя в ночное небо, — сперва сердито, потом умоляюще. В облаках появилось лицо Смерти. Лицо это было совсем не страшным, как ей показалось, но ее муж испугался.

Когда они трахались (она никогда не называла это «заниматься любовью», хотя любовь окружала это действо), Дональд медленно проводил пальцами по впадинкам между позвонками, и, по мере того как поднималась его рука, невыносимый жар охватывал ее всю, жег череп, и ей казалось, что мозг вот-вот закипит.

Сомнамбула вкладывает в себя, как в ножны, меч и берет небольшую циркулярную пилу. Она снимает у Дональда скальп, круговыми движениями врезается в череп и, удаляя верхнюю часть, обнажает мозг.

Муж-белка все еще сидит, прильнув к ее плечу. Он продолжает выкладывать ей все свои секреты не потому, что она хочет их знать, а потому, что он не знает, как сказать ей «до свидания».

— Мое сердце — это вовсе не мое сердце, — говорит он. — Мое сердце — это бриллиант. Я заменил его десять лет назад, когда жил по соседству с богами.

Спящая Джуди кладет верхнюю часть черепа на стальной пол. Гибкими движениями пальцев она расправляет складки мозга Дональда.

— Сердце мое умеет любить идеальной любовью, и по чистоте ему нет равных.

Муж-белка, торговец, смотрит на Дональда и вспоминает, как любил его. Ему всегда было трудно решить, сохранять ли украденные тела. Он не знал, утешение это или наказание — видеть в зеркале лица тех, кого любил.

Замерзшие мысли Дональда тают под пальцами Джуди и ускользают, покидая свой объект. Ее собственный череп резонирует от меча и гудит от предвидения. Она верит, что все это ночной кошмар.

Еще немножко — и она в ужасе проснется.

Муж-белка всем тельцем прижимается к отворотам ее пижамы; поле его зрения слегка расплывается по краям. Совершая перемещения в самых неудачных условиях, он до последней минуты не может знать наверняка, получится у него или нет. Судьба его сердца сейчас в ее руках.

Пальцы Сомнамбулы вдруг нащупывают что-то маленькое, твердое и круглое. Она вытаскивает это из развалин его старого дома, сквозь дыру в крыше, через которую она боится лезть в одиночку.

— Проглоти это, — говорит он ей.

Она кладет бриллиант, покрытый застывшей кровью, себе на язык. И это сжигает барьеры между сном и явью. Чистота камня — словно лампа, слепящая ей глаза, и в этом свете она видит приставную лестницу, поднимающуюся из грудной клетки ее мертвого мужа, ступеньки — точно ребра. Лестница тянется вверх, сквозь дыру в потолке морга.