Мистическая Скандинавия - [62]
Чтобы надежда не была напрасной, мир, открывающийся посредством разбитого зеркала, необходимо упорядочить, упразднив неясность, путаницу и пустоту зазеркалья. Для этого служит второе зеркало Снежной королевы – зеркало разума, ведь без разума не обходится ни один реформатор. Собрать из осколков старого мира новый, гармоничный мир – что может быть заманчивее! Однако вечность ускользает от Кая, отказывая в своей санкции миру, основанному на разуме. «Единство и независимость субъекта оказываются всего лишь иллюзией, быстротечной и относительной. На смену цели, поставленной гуманистами… приходят равнодушие, распад и искажение». Кая этот хаос не выводит из себя, так как в его глазе по-прежнему сидит осколок первого зеркала. Среди психически неуравновешенных людей есть люди очень разумные – те, кто не может смотреться в зеркало и успокаивается, только разбив его и отыскав свое изображение в осколках[41]. Народная мудрость, напротив, связывает разбитое зеркало с несчастьем, смертью, а его осколки – с губительным влиянием.
В мире зеркал Снежная королева найдет себе массу компаньонов с подмоченной репутацией. Одно из средневековых имен дьявола Schonspiegel и Spiegelglanz (нем. «красивое зеркало» и «блеск зеркала»). Героиня осетинского нартского эпоса Сатана (Сатаней у адыгов, балкарцев, карачаевцев, абазин; Сатаней-Гуаша у абхазов) восседает на семиярусной башне, наблюдая за миром через небесное зеркало. Кровожадный бог ацтеков и майя Тецкатлипока («дымящееся зеркало»), упоминавшийся нами в книге о вампирах, владеет зеркалом с отходящим от него завитком дыма (отсюда его имя). Зеркало укреплено на его виске или на обрубке ноги, и в нем он видит все, происходящее на свете. Другой встречавшийся нам вампир, буддийский владелец ада Яма (у тибетцев – Шиндже, владыка смерти), держит в руках «зеркало кармы», в котором видны поступки всех умерших. Третий кровопийца, Эрлик, владыка царства мертвых в мифах монгольских народов и саяно-алтайских тюрок, имеет зеркало, отражающее прегрешения человека. В первом судилище китайского ада Диюй нечистые души проходят мимо «зеркала зла», в котором отражаются все их дурные поступки, а на раме написаны слова: «На террасе, [обращенной к востоку], перед зеркалом зла нет хороших людей».
Ледяная дева народных преданий зеркалом не пользуется. При желании ее можно счесть холодом, голодом, вьюгой и снегопадом. Снежная королева, ее дворец и два чарующих зеркала позволяют нам забыть о капризах погоды. Еще и поэтому я выбрал сказку Андерсена.
Часть IV. Болотные твари и Ольховый король
Несколько сказок Андерсена посвящены болоту и его обитателям. Шедеврами они, скажем прямо, не являются, но при дефиците страшных сказочных персонажей из Скандинавии пренебрегать болотными тварями мы не вправе.
Одна из самых религиозных сказок писателя «Дочь болотного царя» (1858) начинается с захватывающего эпизода пленения египетской принцессы. Оплакав предательство своих спутниц, принцесса, очутившаяся на датском болоте без средств передвижения, попадает в лапы к болотному царю – ольховому пню, на который она роняла слезы. Царь утягивает ее на дно, но не убивает. У них рождается дочь, которую добрый аист подбирает в кувшинке и относит к бездетной жене викинга. Над девочкой Хельгой тяготеют злые чары: днем она прелестна, как эльф (это сравнение Андерсена), но жестока и необузданна, а ночью превращается в крупную жабу с кротким и грустным взглядом или, как выражается автор, в «уродливого тролля с головой жабы и плавательною перепонкой между пальцами» (троллю к хуле не привыкать). Днем в Хельге соединяются внешность матери и характер отца, а ночью – безобразие отца и душа матери, светящаяся в глазах жабы.
Дочь болотного царя. Иллюстрация У. Х. Робинсона (1913)
Днем Хельга ведет себя под стать дочери троллей из сказки Нюблум, а ночью рыдает жабьими слезами на коленях приемной матери. Викинг-язычник отлавливает и сажает в темницу молодого христианского священника. Хельга в обличье девушки точит жертвенный нож и плотоядно глядит на пленника, а в обличье квакушки освобождает его от пут и помогает сбежать. Жаба скачет на лошади вместе с ним, а обернувшись девушкой с восходом солнца, в ярости на него набрасывается. Священнику удается укротить строптивицу знаком креста, а потом он погибает от рук разбойников. Но христианские семена пали на благодатную почву. Жаба исцеляется именем Господа и, напутствуемая то ли ангелом, то ли привидением убитого священника, принимает крещение и вытаскивает из болота свою мать.
Мотив двойной жизни героини нас не интересует. Лягушка и жаба – традиционный облик заколдованных принцев и принцесс, а скверный характер присущ почти всем скандинавским полукровкам. В Саге о Хрольве Жердинке и его витязях конунг Хельги, сошедшийся с женщиной из аульвов, получает от нее в подарок девочку по имени Скульд, с младых ногтей отличающуюся суровостью нрава. Скульд – авантюристка и колдунья. Она отнимает власть у конунга Хрольва, подняв на ноги войско драугов и, между прочим, наслав на людей колдовскую метель. Впоследствии Хрольв возвращает себе трон, а Скульд берут в плен и мучают пытками.
