Мистическая мадам - [7]

Помяни отца, Григорий Сергеевич, а после покажу жилу золотую.

Темнело, я разожгла костер. Мужчины все больше разговаривали. Я иногда их переставала слушать, мне было страшно. Я привыкла к лесным походам с отцом, ночных стоянок не боялась, а здесь мне было жутковато. Сова ухнула, или дерево треснуло, много новых шорохов, места чужие. Мужчины у могилы постояли и подошли ко мне. Я, зная тайгу, прихватила все, самое необходимое для однодневного похода.

Скромный ужин утолил общий голод. Шалаш был очень старым, легли у костра. Ночью нас разбудили голоса. Костер едва тлел. Матвеевич быстро затушил остатки костра, чтобы их сразу не обнаружили, но запах дыма остался.

– Тут где-то костер был недавно, – услышали мы голос главного охранника Малахита,

– Хлыст, ты нас правильно привел? Ты хорошо следил за хозяином?

– Их геолог вел к золоту, это уж точно, сегодня наши на отмели намыли золотые копейки, а эти шли за большими рублями, хозяин за копейку не пошевелится.

Григорий Сергеевич в темноте усмехнулся, и придвинулся ближе к дереву, сливаясь с ним. Луна спряталась за тучи, темень кругом. Я приткнулась к Григорию Сергеевичу.

– Огарок, ты чего? Я эти места раньше все прошел, сегодня я знал, куда они идут, и где срежут дорогу. Они рядом. Запах дыма чую, но костра нет – потушили.

Матвеевич узнал голос Огарка, это он дрался с Тимофеевичем. Да, похоже, не все знал Огарок, вот опять в этих краях оказался.

– Хлыст, нам без золота нельзя! Его надо найти! Давай отойдем от этого места подальше, а утром сюда вернемся.

Хлыст с Огарком пошли обратной дорогой, да видимо споткнулись, закричали, упали.

Послышался рев медведя. Прозвучал выстрел. Рев медведя усилился.

– Огарок, зачем стрелял? Ты медведя не убил!

Рев медведя раздался рядом со мной.

– Тога, Тога, не реви, это я!

– У, у, у…

Медведь мотал головой. Матвеевич стоял рядом с медведем и гладил его шею.

– Узнал, Тога, узнал, молодец, – приговаривал он, – тебя не ранили? Да нет, жив!

Медведь рухнул рядом с Матвеевичем, тот нащупал рану медведя, ощутил липкую кровь и заплакал.

– Огарок, медведь умер! Туда ему и дорога! – закричал Хлыст. – Смотреть будешь?

– Нет, еще царапнет, лучше пойдем, куда шли.

Медведь дернулся и затих.

Замолчал и Матвеевич, потом тихо проговорил:

– Тогу Тимофеевич нашел маленьким медвежонком, он с нами ходил, потом подрос и в лес ушел, но меня узнавал, и в этих местах он жить любил. Старый медведь стал, с Огарком не сладил. Как я Огарка не узнал среди охранников? Больно хороший стал, холеный, вот и не признал.

Григорий Сергеевич и я спали под ночной говор Матвеевича. Через час старый геолог встал, прикрыл ветками и старой листвой место костра, разбудил нас:

– Вставайте и идите за мной! Я покажу вам выход золотой жилы. Но останавливаться я вам не разрешу, пройдем дальше. Перейдем на ту сторону реки, сделаем кружок, и я вас верну на Малахит.

– А ты не устанешь, Матвеевич?

– Вы поспевайте за мной! Погоня дело опасное. Надо уходить. У них пистолеты, а у нас – мой дробовик.

Цепочкой, быстрым шагом маленькая группа прошла мимо выхода золотой жилы, прикрытой сваленным деревом. Григорий Сергеевич на ходу смотрел приметы местности, а я крутила головой, словно запоминая, где нахожусь. Матвеевич, показав место, где можно найти золото, стал сильно прихрамывать, словно силы его покинули навсегда.

Он тащил свою ногу, массировал на ходу, скрипел зубами, но шел вперед и вперед, пока не дошел до переправы. Пройти по сваленному дереву ему было не под силу.

Григорий Сергеевич тоже не знал, как его перенести. Матвеевич из последних сил забрался на дерево, прополз до средины горной реки и, упал в воду. Пузыри быстро исчезли, исчез и Матвеевич. Я, всхлипывая, перешла по дереву на другую сторону, потом схватила за руку Григория Сергеевича:

– Идемте быстрей на Малахит, к городу поднимемся со стороны аэропорта, нас там не ждут.

Мы вернулись в городок, прошли мимо охраны с гордо поднятыми головами, надо сказать этот поход сдружил меня с Григорием Сергеевичем.

Григорий Сергеевич, которому от жизни вдруг перепала золотая жила, на радостях так меня обнял, что дальнейшие прикосновения продлились половину ночи. После приезда в этот городок он вообще не страдал желанием любви, он строил город, мечтал, а потом встал на тропу войны со своей охраной. Мы закрылись в квартире Григория Сергеевича и просто любили друг друга, потом крепко уснули.

Днем мы проснулись. Светило солнце. Григорий Сергеевич радостно крикнул:

– Матрена! Мы богатые с тобой!

Мне мужское восклицание очень понравилось, и я приготовила завтрак. Выйдя из дома, мы не обнаружили в городе людей. Улицы были безлюдны, шаги звучали глухо в пустоте. Григорий Сергеевич посадил меня в свой личный вертолет, который был закрыт в ангаре, а больше летательных средств, в городе, и не было на данный момент времени. Мы поднялись над тайгой. Люди цепочками шли к золотой жиле!

Откуда они о ней узнали? На вертолете пулемета не было. Григорий Сергеевич полетел над длинной цепочкой людей, шедших к золотой жиле. Он завис над людьми, открыл дверь в вертолете и крикнул в мегафон:

– Люди! Спокойно! Эта золотая жила моя, ее нашел мой отец Тимофеевич!