— А вот что было потом — не помню. Только какие-то отрывочные воспоминания. Меня куда-то везут, или мы куда-то едем. Какой-то голос с немецким акцентом.
— Он не немец, прибалт.
— Возможно, прибалт. И еще мне все время хотелось спать. Вот и все, что я помню. Теперь извольте вы объясниться.
— Не могу, — честно признался я. — Нас могут преследовать. Давайте я сверну на Каркасон, а когда мы съедем с главной дороги, я смогу с вами поговорить.
— Это так опасно? — Она чуть прикусила губу. Было видно, что ей тяжело опираться на руку.
— Пока нет. Но может стать опасным. — Я проехал немного дальше, затем свернул на север, направляясь в Каркасон. Потом еще раз свернул и поехал по узкой асфальтовой дороге.
Теперь можно было остановиться и выключить огни. Здесь они нас точно не найдут. Татьяна все это время лежала, не задав ни одного вопроса. Я вышел из машины и пересел к ней в салон. Она посмотрела на меня синими глазами. Вы бы видели, какие у нее были глаза!
— Теперь рассказывайте, — потребовала она. — И прежде всего скажите, где мы находимся.
— Во Франции. На юге Франции, у города Каркасон.
— Совсем недалеко от Барселоны.
— Уже неплохо. Который сейчас час?
— Девять вечера.
— Где мой мобильный телефон?
— Лежит в вашей сумочке. Но я думаю, вам лучше пока никому не звонить. Давайте я вам все подробно расскажу.
— Подождите. Сначала скажите, как вас зовут. Кажется, в аэропорту вы не назвали вашего имени.
— Вы его не спрашивали.
— А сейчас спрашиваю.
— Исмаил. Меня зовут Исмаил.
— Я так и думала. Вы с Кавказа?
— Да. Я азербайджанец. Родился в Баку. Но последние двадцать пять лет жил в Москве.
— У меня с вашим городом связано воспоминание о Муслиме Магомаеве, — улыбнулась Татьяна. — Такой теплый южный город. Это вы привезли меня во Францию?
— Нет. Мы летели самолетом, но он потерпел аварию, и мы сели в Орлеане.
— Не слишком ли много аварий на один день? — усмехнулась Татьяна.
Честное слово, она мне нравилась. Даже в таком состоянии, с переломанной
И решили меня спасти. Похвально. Вы действовали как настоящий рыцарь без страха и упрека. Только у меня к вам три вопроса. Во-первых, куда вы теперь вернетесь? Ведь вас будут искать и у вас могут быть очень большие неприятности. Во-вторых, что вы думаете делать с этими документами? Они ведь не ваши и к вам не имеют никакого отношения. И в-третьих, что будет теперь со мной?
— Я думал, что вы поняли, — пробормотал я в ответ. — Я не собираюсь больше возвращаться в Англию. Документы — это ваша собственность, вы можете распоряжаться ими как хотите; А насчет вас… Скажите, куда вас отвезти, и я отвезу. Только не в Барселону, там нас будут ждать Владик и его люди. Это руководитель охраны Артура.
— Ясно. Но мне нужно именно в Барселону. Там находится моя семья. Вы об этом еще помните?
— Помню, конечно. Но им ничего не угрожает. Они будут искать меня и вас, чтобы найти эти документы.
Татьяна задумалась. Затем попросила меня дать ей сумочку. Вы знаете, что она сделала, когда я передал ей ее сумочку? Вытащила крем-пудру от «Шанель» в такой черной коробочке и посмотрела на себя в зеркальце. Потом убрала, коробочку в сумку и неожиданно спросила:
— Последний вопрос. Ради чего, вы все это делаете?
