Мистерия эпохи заката - [45]

Но самым поразительным в этой истории было поведение самого Ельцина и его преемника. Поразительно, что Ельцин, который был настоящим византийским правителем, самовлюбленным, властным, не терпящим никаких ограничений, жестким, даже жестоким, когда требовала ситуация, вдруг принял такое решение. И так же поразительно, что Путин, которому предложили стать президентом, отказался от такой чести. Можете ceбе представить? Отказался, честно признавшись, что не готов взвалить на себя такую ношу. Но Ельцин уже принял решение. Во второй раз Путин не сумел отказаться. И с двенадцати часов дня тридцать первого декабря девяносто девятого года стал исполняющим обязанности царя или президента, что для России в общем-то одно и то же. Только Путин стал не управдомом из комедийного фильма. Он оказался тем самым человеком, который начал выводить свою страну из затяжного кризиса девяностых годов. Оказался именно тем лидером, прихода которого так ждали. После демагогического и трагического болтуна Горбачева, после правления царя-самодура Ельцина на трон взошел прагматик и рационалист, к тому же выходец из КГБ. Он не обладал такой яркой харизмой, как у Ельцина, не прошел такой долгий путь к власти, как Горбачев, никогда не руководил городом или областью, работая лишь на вторых ролях у Собчака в Санкт-Петербурге, но оказался государственником и патриотом своей страны в лучшем понимании этого слова, человеком, которого все ждали.

ФРАНЦИЯ. ДОРОГА НА ВИШИ. ТОТ САМЫЙ ДЕНЬ

Наш автомобиль направлялся на юг. На часах было около трех. Вот таким длинным получился этот день. Я пытался сосредоточиться, немного успокоиться, но сидевший впереди Альберт Ромуальдович потребовал, чтобы Гарри остановил автомобиль. Он вышел из машины и, обойдя ее открыл заднюю дверь.

— Пересаживайтесь, на мое место— потребовал Альберт.

Я покорно вылез, пересел на его место рядом с водителем. Пусть теперь ищет свой чемоданчик палача. Как только я уселся, Гарри тронулся с места. Альберт Ромуальдович уже сидел на моем месте и проверял пульс нашей пациентки.

— У нее все в порядке, — заверил он меня через некоторое время. — Теперь мы можем ее разбудить. Нам даже немного повезло, ведь в самолете пришлось бы прибегать к более сильным средствам.

— Лучше бы мы нормально приземлились в Испании, — недовольно заметил я. Это тоже было мое алиби. Он ведь все видел. А я действительно старался изо всех сил, чтобы увезти нашу пациентку как можно быстрее из больницы в Орлеане, где ее могли привести в сознание и без помощи нашего врача. Я все сделал для этого. И о моих успехах наш доблестный эскулап уже доложил нашему боссу. Теперь Артур не посмеет высказать свои подозрения, даже если они у него вдруг появятся.

— Конечно лучше, — согласился Альберт Ромуальдович, — но ничего страшного. Мы все равно сумеем ее разбудить. Нам эта спящая красавица нужна только на время. А потом пусть спит сколько захочет. — Он неожиданно улыбнулся: — От вас так пахнет виски, словно вы настоящий алкоголик.

— Это из-за аварии в самолете. — Я вдруг подумал, что хозяин автомобиля, тот самый «хомячок», который продал нам микроавтобус, мог тоже уловить этот запах и решить, что я просто пьяный кретин. Поэтому-то и смотрел на меня с таким изумлением и жалостью.

Альберт наклонился, чтобы достать свой чемоданчик, и улыбка тут же сползла с его лица.

— А где мой багаж? — спросил меня Альберт Ромуальдович.

— Какой багаж? — разыграл я удивление. — У вас был с собой только небольшой чемоданчик.

— Ну да, мой чемодан. Где он? — нетерпеливо объяснил врач.

— Лежит рядом с вами. — Я постарался сказать это как можно искреннее.

Он опять наклонился, посмотрел под креслом, затем снова поднял голову. И я вдруг увидел, как он покраснел. Было бы неплохо, если бы наш врач вдруг получил сильный удар. У таких людей это иногда случается.

— Где мой чемодан? — свистящим шепотом повторил вопрос Альберт Ромуальдович.

— О чем вы меня спрашиваете? — Я приподнялся, чтобы перегнуться и самому посмотреть, куда могли подеваться его инструменты. И показал на лежащий под пакетами чемоданчик слесарей. — Вот он.

— Это не мой, — с трудом сдерживаясь, рявкнул врач. — У меня был совсем другой.

— Не может быть — растерялся я и даже сконфузился. — Я сам видел, как они его принесли и положили в машину. Вы посмотрите, может, все-таки ваш?

— Я точно знаю, что не мой. На моем чемоданчике стоят мои инициалы.

— Тогда что же они нам принесли? Можно мне его посмотреть? — Самым главным было немного потянуть время, чтобы мы уже не могли вернуться назад.

Альберт Ромуальдович достал этот тяжелый чемоданчик и передал его мне.

Я с трудом удержал его на весу. Конечно, это не инструменты врача, а слесаря. Они гораздо тяжелее. Я долго возился с замком, пока врач нетерпеливо меня подгонял. Но наконец открыл чемоданчик. Там действительно лежали слесарные инструменты.

— Ну вот, видите, — нервно произнес Альберт, — это точно не мой. Нужно срочно вернуться и забрать мой чемоданчик.

— Вы с ума сошли! — Я вернул ему чемодан. — Мы проехали уже километров двадцать или двадцать пять. Артур оторвет мне голову. Нет, я так не могу.