Мистериум - [61]

И так далее. В пятницу Клиффорд взял свежий выпуск «Глашатая Ту-Риверс» из стопки на углу Бикон и Арбутус. Газета сообщала о «хулиганстве на главной улице», но утверждала, что никто серьёзно не пострадал, и Клиффорд решил ей поверить, хотя тому, что печатали в «Глашатае», веры больше не было. Наложенные на город санкции оказались довольно мягкими, если принять во внимание возможные альтернативы, и количество солдат на улицах через неделю снова уменьшилось; так что, по-видимому, отсутствие жертв всё-таки было правдой. Если бы погиб солдат или проктор, думал Клиффорд, всё было бы гораздо хуже.

Было здорово знать, что он никому не навредил. И всё же он по-прежнему нервничал из-за спрятанного в шкафу сканера. Он потерял сон, думая над этим. Мама даже спросила:

— Клиффи, ты что, заболел? У тебя мешки под глазами.

Вечером в пятницу снова пришёл Люк. Он принёс рис и полфунта жирного говяжьего фарша, плюс неизбежную кварту казарменного виски. Мама приготовила мясо и рис на ужин, всё за один раз. Виски она поставила на дальний край стола за микроволновку, обращаясь с бутылкой так  бережно, будто это был кусочек Истинного Креста.

Клиффорд хорошо поел за ужином, хотя разговор за столом не клеился. Как всегда, по-настоящему он начался, когда Клиффорд ушёл в свою комнату. Они всегда отсылали его в свою комнату после ужина. Клиффорд поднимался только до половины лестницы — достаточно близко к кухне, чтобы слышать, что там говорится, и достаточно близко к спальне, чтобы успеть убежать, когда они поднимутся из-за стола. То, что мама говорила Люку и то, что он ей отвечал, иногда ставило его в тупик, а иногда заставляло краснеть. Мама словно становилась другим человеком, незнакомкой с непонятным прошлым и совсем другим лексиконом. Солдат звал её Эле́н. Ему от этого было не по себе. Клиффорд никогда не думал о маме как об «Элен». Когда она пьянела, то начинала ругаться. Она говорила «Вот дерьмище!» и «Да в жопу!» И Клиффорд каждый раз вздрагивал.

Люк тоже пил, а в промежутках рассказывал о работе. Именно эти рассказы Клиффорд и хотел услышать больше всего. Ему казалось, что катастрофа на Бикон-стрит должна была излечить его от привычки подслушивать. Подслуживание с помощью сканера едва его не убило. Но он продолжал слушать рассказы Люка. Это казалось важным. Он не мог сказать, почему.

Сегодня был хороший тому пример. Сегодня Люк рассказывал о бульдозерах, приехавших из Фор-ле-Дюка и о том, что эти бульдозеры делают на окраинах города.

∞

Во вторник был первый день выдачи еды после возобновления подачи электричества, и Клиффорд вызвался сходить за пайками. Мама согласилась. Что было не удивительно. Она редко выходила из дома, если этого можно было избежать. Бывали дни, когда она даже из своей комнаты не выходила.

Воздух на улице был сырой и холодный. Бледного полуденного солнца едва хватило на то, чтобы растопить слой свежевыпавшего снега и наполнить стоки ледяной водой. Во время долгого пути к пункту раздачи пайков Клиффорд развлекался тем, что пытался оставить чёткие следы в ломкой снежной корочке. Когда он опускал ногу строго вертикально, ботинок оставлял чёткий отпечаток, похожий на печеньку.

Он нёс пустую сумку, которую должен был наполнить продуктами, и пластиковый пакет, в который положил коробку с радиосканером. Он крепко прижимал пакет со сканером к телу и надеялся, что никто не обратит внимания.

В пункте выдачи он забрал полагающиеся на семью хлеб и сыр. После этого он перешёл на другую сторону улицы под навес у лавки подержанных вещей и смотрел, как продвигается очередь за пайками. Люди в очереди были недовольны и худы. Некоторые из них больны. Мама рассказывала, что многие плохо перенесли холодную неделю. Он вгляделся в лица стоящих в очереди мужчин. Сможет он узнать того, кого ищет? Он надеялся, что да. Но ждать было тяжело. Пальцы ног в ботинках занемели, а от холодного воздуха потекло из носа.

Очередь увеличивалась, пока не стала двадцать человек длиной; потом она начала укорачиваться, а тени — наоборот, удлиняться. Солдаты, раздающие продукты, устали. Они пробивали отметки в пайковых карточках, не глядя на них и прерывались, чтобы снять перчатки и подуть на пальцы. Разочарованный, Клиффорд уже собрался было возвращаться домой, когда увидел человека, которого искал.

Тот выглядел ещё более тощим, чем запомнилось Клиффорду — а он и в самом начале был худой — но это, несомненно, был тот самый человек. Он встал в очередь с ничего не выражающим лицом. Добравшись до её начала, он предъявил пайковую карточку для отметки, затем открыл грязную полотняную сумку и сложил в неё хлеб и сыр. Потом развернулся и пошёл прочь, наклонив голову, чтобы защитить лицо от ветра.

Клиффорд схватил свою собственную продуктовую сумку одной рукой и пакет со сканером другой и последовал за ним на запад к Коммёршиал и Ривер.

Попетляв среди деревянных домов западной части города, человек подошёл к одному неухоженному дому. Клиффорд задержался на тротуаре. Облака сгустились и закрыли заходящее солнце, и талая вода снова замерзала в сточных канавах. Пустая мостовая покрылась плёнкой льда.