Мистер Себастиан и черный маг - [29]
— «Город магии», — сказала она, послушала мгновение и ответила: — У нас нет записи на прием. Первым придете, первым примем. Нет. Кролика лучше не приносить. Гм. Пока!
Она положила трубку.
— Мистер Хейли сейчас будет.
И он появился. Послышался звук спускаемой воды в туалете, маленькая дверь в углу открылась, и Том Хейли предстал перед ними во всей красе своих шести с половиной футов.
— Благодарю, Лорен, — пропел он сладким тенорком; всякому сразу стало бы ясно, в каких они отношениях.
Лорен была малость толстовата, но, как Том Хейли позже говорил Генри: «Конечно, она малость пышновата, однако там, где нужно». И хотя Том Хейли придерживался правила «Никаких связей на рабочем месте», он никогда не мог следовать ему и нарушал его с Лорен при первой возможности. Не мог удержаться. Впрочем, Том Хейли не мог удержаться с любой женщиной — счастливый раб этой особой страсти.
Лорен удалилась, и Том Хейли провожал ее взглядом, пока она не вышла из комнаты, а когда вышла, его лицо приняло такое выражение, будто ему не хватает ее. Или по крайней мере ее мнения.
Теперь он посмотрел на парочку перед ним. Мгновение он пристально разглядывал их, то, что осталось от семейства Уокеров. Он старался понять, что они собой представляют, и Генри видел, что он понял это с первого взгляда. Но оставил свое мнение при себе. Посмотрел на сигарету, догоравшую в пепельнице, взял ее и прикурил от нее новую.
— Добро пожаловать, друзья мои, в «Город магии», девиз которого «Магия — деньги, деньги — магия». Люди любят забывать. Такую услугу мы здесь оказываем, даем забвение. Глоточек летейских вод. У меня есть теория — недоказанная, разумеется, потому я и называю ее теорией, — что Бог на самом деле маг. Просто лучший из всех. К этому мы здесь, в «Городе магии», стремимся: быть как Бог. — Он произносил эту свою речь, наверно, тысячу раз. Он улыбнулся Генри. — Я понял, что ты умеешь делать карточные фокусы.
— Да, сэр, — ответил Генри.
— Не посягаешь на то, чтобы сотворить мир в семь дней, а?
Том Хейли улыбнулся еще шире и, опершись длинным, с тенью щетины подбородком на сплетенные пальцы, глядел на Генри, совершенно не обращая внимания на его отца, на котором уже поставил крест.
— Смотришь на мои уши? — спросил Том Хейли.
— Да, сэр, — покраснев, ответил Генри.
— Громадные, да?
— Да, сэр.
— Может быть, самые громадные в мире, — сказал Том Хейли. — Насколько я знаю. Я написал мистеру Гиннессу, пригласил его приехать и измерить их для его «Книги рекордов», но пока не получил ответа. — Он выдвинул ящик стола и извлек из него женское ручное зеркальце. Полюбовался на свои уши. — Но я бы не сказал, что они уродливы. Они в своем роде — а будет тебе известно, Генри Уокер, я строгий критик, особенно в отношении себя, — они в своем роде даже не лишены привлекательности. Лорен сравнила их с крыльями огромной бабочки, по одному с каждой стороны лица. Но я же не зря плачу ей по семьдесят пять центов в час. — Он подмигнул Генри. Ему подмигивали сегодня уже второй раз. — А еще от них мне большая польза. Я могу слышать все. Могу за милю услышать тараканий чих.
— Тараканий чих?
Том Хейли кивнул.
— Я могу слышать, как бьется твое сердце, — сказал он, закрыл глаза и принялся постукивать карандашом по столу в такт биению в груди Генри.
— А вы знаете, что говорят о людях с большими ушами? — подал голос мистер Уокер и рассмеялся.
— Знаю, — сухо ответил Том Хейли. — Что они носят большие шляпы.
И, тут же забыв о нем, словно его и было в комнате, обратился к Генри:
— Покажи, что ты умеешь.
[Одна страница явно сожжена.]
все, от простого до сложного, повторяя ступени собственного обучения. Иногда Том Хейли командовал, какой трюк ему исполнять, — «Четыре короля», например, или «Сдачу нижних», «Три карты одной масти», — со скоростью пулемета выпаливая названия трюков, а отец Генри смотрел, ошеломленный и озадаченный. Тогда как Том Хейли хранил непроницаемый вид; иногда позволял себе кивнуть, что, как потом узнал Генри, означало у него высшую похвалу. И все. Даже на улыбку не расщедривался.
Мистер Уокер переводил взгляд с сына на Тома Хейли. Потирал ладони, словно грея их, — нервная привычка, появившаяся у него недавно, потому что у него всегда мерзли руки. Принюхивался, как собака, учуявшая подачку. Он был весь в напряжении: даже Генри в паузах между трюками это замечал. В таком положении они оказались впервые: это был их последний шанс, а присутствие мистера Уокера лишало вообще каких бы то ни было шансов. Он мешал своими комментариями, наподобие: «Отлично, сын!» или: «Не знал, что ты умеешь такое!» Каждый раз он встревал в самый неподходящий момент, пока Том Хейли не вынужден был попросить его успокоиться.
— Ладно, — ответил мистер Уокер. — Ладно. Конечно. Но…
— Что «но»? — спросил Том Хейли, пригвождая его взглядом.
— Но он особенно хорош в трехкарточном монте. Если хотите увидеть что-то действительно сногсшибательное, попросите его показать это. Эта игра кормила нас последние два месяца.
Генри остановился, и карты будто замерли в воздухе. Не следовало говорить такое. Даже ребенок понял это. Том Хейли вздохнул и потер глаза. Повисшая тишина была бесконечна, мучительна, и пока она длилась, Генри был вынужден признаться себе, в чем не мог признаться раньше: отец у него никуда не годный. Не в том, что касается чего-то конкретного, а вообще. В самой его жизни было что-то неладное. С одной стороны, печально, что он превратился во что-то никчемное, вроде заплесневелой корки хлеба, которую никто не удосуживается выбросить. Но с другой, Генри был зол. Генри не мог помочь отцу, и отец явно не мог помочь ему. Он был бременем, мертвым грузом, который будет тянуть Генри назад весь остаток своей жизни, и Генри с ужасающей ясностью понял, что должен освободиться от него.
Дэниел Уоллес — «писатель, художник, укротитель аллигаторов», как он именует себя на сайте www.danielwallace.org. Трудясь каждый день по семь часов, за 13 лет он опубликовал 24 рассказа, а затем выпустил «Крупную рыбу: роман-миф», осыпанную восторгами критиков и ставшую бестселлером. Спустя пять лет режиссер Тим Бертон выпустил одноименный фильм. Это удивительная история о том, как сын умирающего Эдварда Блума собирает воедино легенды и мифы, окружавшие его отца — невероятные истории о невероятной жизни.
«Рэй, как и все мы, умер» – так начинается новый роман Дэниела Уоллеса, автора знаменитой «Крупной рыбы». Вся жизнь Рэя уложена в четырнадцать трагикомических эпизодов, выстроенных задним ходом – от смерти к рождению. Рэй строит сыну домик на дереве и переживает уход жены, показывает знаменитому художнику свою коллекцию пуговиц и мучительно пытается понять: если у женщины стеклянный глаз, будет ли стеклянный глаз у ее ребенка?…
Дэниел Уоллес — современный американский классик, достойный продолжатель традиций Рэя Брэдбери и Сола Беллоу, Харпер Ли и Джона Апдайка. Его дебютный роман «Крупная рыба» послужил основой фильма Тима Бёртона, в котором снимались Эван Макгрегор, Джессика Ланж, Хелена Бонэм-Картер, Стив Бушеми, Денни де Вито.Действие «Арбузного короля» («гениальная комбинация Чосера и Роальда Даля на современный манер», по мнению одного из критиков) происходит в уже знакомом читателям «Крупной рыбы» городке Эшленд — «арбузной столице мира».
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!