Мистер Писатель - [91]
– Но не так уж много способов получить вот такой вид из окна, – Такер кивнул на речку и розовый простор неба, – когда почти всё место у реки уже занято. Особенно, если занято оно общественным заведением, попавшим в национальный реестр исторических зданий.
Карлтон положил вырезку на стол и разгладил.
– Если всё так, почему же я ничего не сделал, чтобы воспользоваться столь чудесным видом, раз теперь участок принадлежит мне?
Этого и Такер не понимал.
– Ты мне скажи.
– Я скажу вот что: я не причастен к злосчастному вторжению в дом на Баундри-стрит и травме… актёра, с которым ты живёшь.
– Его зовут Мейсон.
Карлтон небрежно отмахнулся.
– Не хочешь спросить, что украли?
– А зачем? Ждёшь, что я оплачу замену? Боюсь, ты зря потратил время.
– Ничего, потому что пропала лишь записка от моего отца, а её заменить не получится.
Старик смотрел прямо, но рука, державшая бокал, задрожала.
– Да?
– Да. – Чуя, что нащупал слабое место, Такер отодвинул стул и сел без приглашения. – Некоторое время назад я получил извещение, касающееся моей матери. Местный банк сообщал, мол, скоро надо снова оплатить аренду депозитной ячейки. А мне, исполнителю маминой воли, прекрасно известно её финансовое положение. Вот я и удивился: какая ещё ячейка? Что же она там хранила? Недели две назад я нашёл связку ключей на чердаке. И вот иду в банк, очень приятный банк, где люди приветливее, чем в твоём местном «холодильнике». И представь себе моё удивление, когда в ячейке оказываются вырезки из газет о старом пожаре и о посвящении новой библиотеке моей бабушке. Какая ирония, что в её честь ты назвал библиотеку, а я, к твоему разочарованию, стал писателем.
Карлтон промолчал, и Такер продолжил:
– А ещё в ячейке лежала записка, которую отец написал маме. Любопытно. Похоже, он собирался с кем-то встретиться по поводу неприятного дела. Папа почему-то считал себя виноватым. А тот, с кем он должен был свидеться, – имён не называлось, – явно обладал властью. Даже «шефа держал в кармане», если верить записке. И вот я надеюсь узнать, что же ты такого поведал моему отцу, своему сыну, разозлившее и расстроившее его настолько, что он слишком быстро вёл машину в плохих погодных условиях, стараясь поскорее добраться домой и оказаться от тебя подальше. Потому что в записке он сообщил, что соберёт вещи и перевезёт семью отсюда к чёртовой матери. В Нью-Йорк. В город, где я вырос, пусть и без него.
С морщинистого лица схлынули все краски, и Такер даже слегка забеспокоился – слишком уж старик походил на покойника.
– Дед?
Карлтон слепо уставился на реку:
– Никто не должен был пострадать. – Он говорил так тихо, что Такер засомневался, правильно ли расслышал.
– Ты об отце? Или о человеке, погибшем в огне?
– Они жили так… бедно. В нелепой однокомнатной квартире над чужим гаражом, бога ради. Я пытался заставить его переехать сюда, устроить нормальную детскую. Но он сказал, дескать, желает самостоятельности. В то время из всех домов, которые я сдавал в аренду, самым приличным было жильё на Баундри-стрит. Но ему полагалось… настоящее место. Что-то значимое. То, что пристало его воспитанию. Он был моим единственным сыном и наследником. Плохо уже то, что он зачал ребенка вне брака, так потом ещё и сглупил, сбежав и официально женившись на этой девчонке. Ему надо было перестать жить как представитель… богемы. Он продавал непрочные деревянные сундуки на фермерском рынке. Унизительно.
Такер впитал ошеломительную информацию, но решил подумать об этом потом.
– Погоди, дай-ка разобраться. Ты поджёг библиотеку… потому что хотел построить новое поместье на той земле? Что-то особенное для моих родителей?
– Я… – Карлтон покраснел и словно очнулся. – Понятия не имею, о чём ты.
Нет, он прекрасно всё понимал.
Такер наклонился, опустив руки между колен.
– Мы говорили о том, что ты приказал устроить пожар. О том, что твой сын умер, потому как был вне себя от твоего гнусного преступления, совершённого ради возможности затолкать его в большой дом с прекрасным видом на реку. Я ведь всё правильно понял? Скажи, ты хотя бы подождал, пока похоронят уборщика, погибшего в пожаре, прежде чем поведать сыну о своих грандиозных планах? И сколько ему понадобилось времени, чтобы обо всём догадаться?
– Я хочу, чтобы ты ушёл.
– Не сомневаюсь. Наверное, тяжко, когда подобное всплывает. Ты ведь очень постарался всё скрыть. Платил чиновникам, дарил новые общественные здания, лишь бы расследование прекратилось. Вот только я не понимаю: почему после того фиаско, ты снова проворачиваешь ту же аферу? Сжигаешь медицинский центр, чтобы поддержать свою строительную компанию…
Карлтон с такой силой поставил бокал, что хрупкая ножка сломалась.
– Тебе это наплёл молокосос Хоубейкер?
– Какого молокососа ты имеешь в виду? Того, чей проект ты помог уничтожить? Или действующего шефа полиции?
Старик фыркнул:
– Харбин, наверное, спятил, раз его назначил. А что касается другого идиота, ему не нужна помощь, чтобы что-то уничтожить, он и так большую часть времени валяется в пьяном угаре.
– Ты поселил в моём доме Джонаса Линвиля.
Немного успокоившись, Карлтон вытер льняной салфеткой капли бренди, попавшие на чистую чёрную рубашку. На тропинке за его спиной зажглись фонари, разгоняя тени сгущающихся сумерек.
Жизнь у Эвы Мартинес не сахар. На первый взгляд кажется, будто у нее все отлично: она красива, умна и управляет успешной ветеринарной клиникой, но у героини есть тайна. Однажды ночью она поступила необдуманно, и теперь может потерять все. Племянница одного из самых безжалостных криминальных авторитетов в Америке, Эва всю жизнь была невольной пешкой в незаконных махинациях дядюшки. Случайно наткнувшись на лежащего без сознания в багажнике машины незнакомца, которого дядины головорезы явно собирались убить, Эва с риском для жизни вытащила его оттуда, тем самым нарушив преступный план.
Любовный треугольник приправленный семнадцатью сочными блюдами. В Афинах совращение начинается на кухне.Димитрис и Дамоклес живут в одном доме. У них есть общая страсть — кулинария, однако, как скоро выясняется, есть общая любовь — Нана.Завоевать сердце жестокой Наны друзья решают в честном поединке на кухне. По мере того как растет гора тарелок и рецепты приобретают все большую изысканность, мы наблюдаем развитие этой необыкновенной и комический дуэли, в которой противники сражаются на салатах из морского ежа, фаршированных виноградных листьях и прочих деликатесах, собранных со всего Эгейского бассейна.Кто же из друзей завоюет сердце роковой чревоугодницы, а кто останется не солоно хлебавши?Страстная, чувственная книга о еде… Только из-за рецептов ее просто необходимо иметь в домашней библиотеке!
Молодой начинающий актер, красавец Шеридан Уорд, никак не может найти свое место в Голливуде. Помог случай — актера рекомендуют продюсеру Джильде Лоуренс, которая подбирает исполнителя на главную роль в сериале а-ля «Джеймс Бонд». Шеридан и Джильда полюбили друг друга. Однако до безмятежной идиллии оказалось, увы, далеко. Вокруг восходящей звезды начинают плестись интриги, возникать жуткие сплетни. И Джильда уже готова поверить, что ее избранник — негодяй, и навсегда расстаться с ним…
Нью-йоркский художник Джефф Рукер уговаривает своего приятеля, владельца картинной галереи, устроить мистификацию своей гибели в автокатастрофе, чтобы резко поднять цены на картины. План кажется почти идеальным. Под вымышленным именем Рукер скрывается в глухой сельской местности. Но неожиданно туда приезжает писательница Лилиан Браун. И, поселившись на ферме, доставшейся ей в наследство, начинает работу над романом о… загадочной гибели Рукера. Лилиан и Джефф влюбляются друг в друга. Однако девушка начинает подозревать, что ее сосед и исчезнувший художник — одно и то же лицо.
Дорогой читатель! Этот рассказ не проба пера, не попытка найти себя в роли писателя и прочее. Это проза моей жизни. Я решила душевно обнажиться перед вами, просто потому, что я одна из миллиона девушек, с которыми что-то подобное уже было. И если бы я захотела в одной фразе отразить суть этого рассказа, я бы процитировала слова Уинстона Черчилля: «Вот вам урок: никогда не сдавайтесь, никогда не сдавайтесь, никогда, никогда, никогда, никогда – ни в чем, ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком – никогда не сдавайтесь, если только это не противоречит чести и здравому смыслу.
Мягкий свет лампы у изголовья, отброшенная простыня… Уютный мирок, принадлежащий только двоим. А еще пустыня, дворец султана… Именно в этих декорациях разворачивается действие захватывающего любовного романа между Розалиндой и Наджибом.
Весной соседи встречались на лужайке, летом устраивали пикники на заднем дворе. Жизнь в в тихом благополучном городке и дальше текла бы чудесно и безмятежно, но когда забеременела красивая молодая вдова, живущая по соседству с тремя семейными парами, подозрение пало на всех троих соседей-мужчин. До того их семейная жизнь складывалась более или менее ровно. Обстановка в городке накалялась и накалялась, пока наконец одно трагическое происшествие не расставило все по своим местам…