– Нет причин, почему он не может сочетать и то, и другое. Ты суровый и мужественный, но твоя работа, плоды твоих рук милы в своём роде.
Такер ещё сильнее сдвинул брови:
– Я не пишу… цветисто.
– Вообще, я говорила о твоих поделках из дерева. Стулья, которые ты смастерил для заднего крыльца, прекрасны. Но, – раз уж он поднял эту тему, – чтобы называться изящной, проза не обязательно должна быть цветистой или возвышенной. Изящная по определению – приятная, с красивым слогом. Если следовать этой логике, то с полным основанием можно утверждать, что ты пишешь мило.
– Гм.
И снова, поднимая эту тему, Сара словно ломилась в запертую дверь. Стараясь подавить разочарование, она уставилась в окно:
– Прекрасный день.
Пушистые белые облака разбрелись по небу, будто стадо тучных овец, не обращая внимания на ленивый ветерок, который никак не мог набраться сил и прогнать их.
– Жарко, – только и сказал Такер.
– Да, но повышенная влажность очень даже неплохо. Мы не будем…эй! – Сара выхватила бутылку, что он успел стащить из подстаканника. – Это пить нельзя.
– Чёрт, почему нет? У тебя их две.
– Это вода с сахаром. Сэм из оранжереи замешивает её специально для меня. Чтобы не травмировать корни при пересадке растений.
– Иисусе, – пробормотал Такер себе под нос.
– Подожди, пока обзаведёшься огромными горшками с цветущими штуковинами, приятель, и посмотрим, кто будет смеяться последним.
– Приятель? – Он ухмыльнулся, высунув локоть в открытое окно.
– Извини. Я хотела сказать, ты, чёртов придурок-янки.
Его смех пробирал до кончиков пальцев на ногах.
– На твоей парковке машина.
– Что?
Такер махнул на джип, что пристроился рядом с маленькой легковушкой Сары.
– Ну, придётся их разочаровать, но мы закрылись. Я только… о. – Сердце радостно запело, стоило увидеть такой знакомый силуэт мужчины, изучающего сад. – Папа. Это мой отец. Остановись, Такер. Он не собирался приезжать до Дня благодарения…
* * *
Он даже еще не успел переключится на «парковку», а Сара уже выскочила из машины и побежала.
Такер наблюдал, как она бросилась в объятия высокого худощавого человека с седеющими волосами и потемневшим от загара лицом. Они стояли посреди цветущего сада, и от буйства жизни вокруг эта сцена казалась ещё трогательней. Когда мужчина рассмеялся и с истинно отцовской гордостью привлёк Сару к себе, Такер вдруг почувствовал ужасное одиночество.
Ощутил, как тоска протянула свою своевольную руку и с силой стиснула сердце.
Глубоко дыша, пока боль не отступила, он, неуверенный и слегка смущённый, сидел в кабине пикапа.
Надо ли подойти, представиться? Или оставить их в покое?
Сам Такер предпочёл бы второй вариант. Не имея собственного отца, он не особенно хорошо ладил с чужими. Не сказать, что ему совсем не хватало мужского образца для подражания. Мама со временем завела и друзей, и поклонников, из них парочка даже водила Такера на футбол, баскетбол и всякое такое. Были учителя, которых он уважал, и старый мистер Сол, мастер на все руки, живший в их доме. Именно он первый показал Такеру, как управляться с молотком.
Но от всего этого не становилось проще подойти к отцу женщины, с которой спишь, и поинтересоваться, как у него дела.
Такеру не доводилось делать ничего подобного со старших классов, когда он пригласил Марию Тедеско на выпускной.
Но ему уже не восемнадцать. Он – взрослый мужчина, чья мать (о чём все неустанно напоминают) воспитала его вежливым человеком. Возможно, не всегда это приходится проявлять подобным образом, но разумеется, Такер в состоянии управиться с отцом своей любовницы.
А если на лбу вдруг и выступил пот, так это явно от жары…
– Что ты здесь делаешь? – услышал он голос Сары. – Конечно, я очень рада тебя видеть, но до ноября ещё несколько месяцев.
– Разве мужчине нужен повод, чтобы навестить свою малышку?
«Малышка. Вот чёрт». Оставалось надеяться, что мужик не захватил ружьё.
– Нужен, если он бросает своё дело в самый разгар сезона.
– Сэнди позаботится о рыболовном магазине, а её сын взял на себя работу с документами. Мальчик знает, что к чему, и он не дурак. Справится.
Сара открыла было рот, но тут заметила за плечом отца Такера. От улыбки, которой она его одарила, лёгкой и естественной, желудок сжался ещё сильнее.
– Такер, познакомься с моим отцом, Джоном Барнвеллом. Папа, это Такер Петтигрю.
– Сэр. – Такер протянул руку.
И… о да, вот и взгляд Грязного Гарри, который, наверное, появляется в арсенале мужчины сам собой, когда ему приносят подержать новорожденную дочурку. От ледяных зелёных, словно вода в озере, глаз по обветренному лицу расходились морщинки.
– Наслышан о тебе.
Такер не знал, то ли ему следует быть польщенным, то ли пора беспокоиться.
– От кого? – потребовала Сара. Затем, прямо как отец, прищурилась. – Ной. Вот крысёныш.
– Послушай, Сара…
Обвиняющее выражение на её лице сменилось брезгливым.
– Вот тебе и сдержанные молчаливые мужчины! Да вы двое вечно сплетничаете, как бабки в парикмахерской. И хотелось бы заметить, я уже достаточно выросла, чтобы принимать самостоятельные решения. Неужели ты и вправду проехал весь этот путь, потому что у меня с кем-то взрослые отношения?
