Мистер Пип - [23]

В конце истории моя мама взглянула на мистера Уоттса, и они смотрели друг другу в глаза, пока не вспомнили о нас. Если бы она этого не сделала, мы, дети, подумали бы, что это была просто история о дьяволе, а у краснокожих не было бы повода возвращаться.

Моя мама никогда напрямую не спрашивала, как, по моему мнению, проходили ее визиты. Она хотела знать, но просто заходила с другой стороны. Ночью она спросила, верю ли я в дьявола. По глупости я ответила, что нет. Она спросила у меня, почему — после всего, что мне рассказали о дьяволе, и я процитировала ей слова мистера Уоттса. Я сказала, что дьявол — лишь символ. Его не существует на самом деле.

— Как и Пипа, — сказала она.

Но у меня был готов ответ.

— Ты не можешь услышать голос дьявола. А голос Пипа можешь.

После этого она замолчала. Я ждала и ждала, пока не услышала ее негромкий храп.

Когда она появилась в классе следующим утром, было очевидно, что она пришла поговорить не с нами. Она пришла поспорить с мистером Уоттсом.

— Моя дочь, моя дорогая Матильда, — начала она, — сказала мне, что не верит в дьявола. Она верит в Пипа.

Она остановилась, чтобы дать время мистеру Уоттсу ответить. Как всегда, он не показал ни тени удивления.

— Хорошо, Долорес, — мягко ответил он, — что, если мы скажем, что на книжных страницах у дьявола и Пипа одинаковое положение?

Теперь настал черед мистера Уотса делать паузу. Он ждал, но я понимала, что она не ответит.

— Давайте посмотрим, — сказал он. — Пип — сирота, получивший возможность творить и себя, и свою судьбу. То что пережил Пип, напоминает нам о судьбе эмигрантов. Все они оставили место, где выросли. Каждый потерпел неудачу. Каждый получил возможность создать себя заново. И они по-прежнему могли делать ошибки.

И тут моя мать увидела, по ее мнению, слабое место в аргументации мистера Уоттса. Она подняла руку, прерывая его, и спросила:

— Но как он поймет, что сделал ошибку?

Глава двенадцатая

Мы закончили «Большие надежды» десятого февраля. Мой расчет не совпал на четыре дня из-за Рождества и тех трех дней, когда мистер Уоттс лежал дома с простудой.

Меня смутило окончание книги. Я не понимала, почему Пипу так нужна была Эстелла. Особенно, когда я поняла, какую роль она сыграла в событиях книги. Мисс Хэвишем подменила ее сердце камнем. И этим камнем Эстелла разбивала сердца мужчин. Так мисс Хэвишем мстила за то, что с ней случилось в день свадьбы. Я поняла эту часть — мы все знали о мести. А Мэгвич, беглый каторжник — в то время как мне нравилось и восхищало его желание отблагодарить Пипа, я не понимала, почему, после того как он поехал в Австралию и разбогател там, чтобы отплатить парню, который в свое время помог ему убежать с болот, он вернулся в Англию. Он возвращается, зная, что его могут схватить и снова бросить в тюрьму, только для того, чтобы посмотреть, как продвигается его план по превращению Пипа в джентльмена; а забота Пипа и его нового друга, Герберта Покета, помочь Мэгвичу избежать тюрьмы второй раз. Мне это понравилось. Я хорошо представляла картинку.

— От любопытства кошка сдохла, — так объяснил мистер Уоттс. — Если бы все что мы делаем, было логичным, мир был бы другим. Жизнь была бы менее интересной, не правда ли?

Значит, мистер Уоттс тоже не знал. Когда мистер Уоттс читал эти последние главы, кажется, я не очень внимательно слушала. Если я услышала правильно, то все это меня расстраивало. Оказалось, что Мэгвич — отец Эстелы. Почему понадобилось так много времени, чтобы это выяснить? Наш класс высидел пятьдесят девять дней чтения, а в результате перед нами паутина. Кусочки, где истории раскрываются и переплетаются одна с другой. Но что, если я все поняла неверно?

Мне нужно было подождать до правильного момента, чтобы задать все эти вопросы. Мне не хотелось выглядеть глупо. Ни для кого не было секретом, какое магическое впечатление произвела на меня книга, и мистер Уоттс часто выбирал меня из всего класса, чтобы обсудить что-нибудь, связанное с сюжетом. Поэтому, вместо того, чтобы рушить его веру в меня, я предпочла держать рот на замке.

Несколько дней после чтения последней главы «Больших надежд» класс пребывал в унынии. Нечего было больше ждать. История закончилась. И вместе с ней наше путешествие в тот мир. Теперь мы вернулись в свой. Без каких-либо надежд сбежать снова, наша жизнь потеряла смысл. Мы ждали, что мистер Уоттс придумает что-то новое, чтобы заполнить эту пустоту в наших жизнях.

Его решением, без сомнения, вызванным рядами угрюмых лиц, было начать читать «Большие надежды» заново. Только теперь нам придется читать вслух по очереди. Он считал, что это будет полезно для нашего английского. Может быть. Но чтение во второй раз ничего не могло изменить. История была предопределена. Пип разочарует Джо Гарджери, но Джо есть Джо и, благодаря своему большому сердцу, простит его. Пип будет добиваться Эстелы — дрянной выбор, но он останется ему верен до конца. Чтение истории во второй, третий или четвертый раз, как делали мы, не изменило бы этих событий. Нашим единственным утешением было то, что, читая книгу во второй или третий раз, у нас все еще была страна, куда мы могли отправиться. И это спасало наш рассудок.