Мистер Капоне - [24]

Члены «Антисалунной лиги»[43], основанной в 1893 году в Оберлине, штат Огайо, искренне верили, что без алкоголя жизнь станет лучше. Историк писал: «Они стремились создать мир, свободный от преступлений, желаний и греха, своего рода тысячелетний Канзас…»

Кампания быстро распространилась по всей стране. Она объединяла вдохновляющий идеализм и брутальную, жесткую политику. Лига прямо-таки терроризировала Конгресс. Как говорилось в популярной песне тех времен под названием «Что у них на Вас, господин конгрессмен?»:

Все пойло теперь под присмотром Конгресса,

И не упустят они интереса!

Денежек сколько на этом набрали?

Интересно, где взяли и с кем они спали?

Один «неправильный» голос в Конгрессе – и все перевернется усилиями Антисалунной лиги, состоящей из пятидесяти тысяч человек.

Вступление Америки в войну 6 апреля 1917 года придало движению по борьбе с алкоголем сакральный смысл, отнеся к проявлениям патриотизма. Движение поддерживали даже те, кто прежде занимал неопределенную позицию. Лига продолжала пропагандистскую деятельность, напоминая, что алкогольная индустрия потребляла количество зерна, достаточное для производства одиннадцати миллионов буханок хлеба в день. Пьяные рабочие производили дефектную военную технику, а пьяные солдаты стреляли мимо цели.

Конгресс поддержал эти ограничения и предложил резолюцию, призывающую к внесению в Конституцию поправок, ограничивающих продажу алкоголя. Резолюция была передана законодательным собраниям штатов для ратификации в декабре 1917 года. 16 января 1919 года Небраска обеспечила необходимое большинство в три четверти голосов[44], став тридцать шестым штатом, принявшим резолюцию. Через год 18-я поправка стала законом.

Тем временем лига агрессивно проталкивала военный сухой закон через Конгресс. До вступления в силу 18-й поправки в полночь 16 января 1920 года временный закон полностью запрещал на территории Соединенных Штатов производство, продажу и перевозку (несанкционированную) любого напитка, содержащего более чем 0,5 % алкоголя. Важно заметить, ни во временном, ни в постоянном запрете не говорилось о владении, распитии и приобретении алкоголя. Лига предусмотрительно избежала оскорбления достоинства избирателей и членов Конгресса, которые были завзятыми пьянчугами, хотя и ратовали за отмену алкоголя.

Ибо, если поцелуи опьянят,

У Закона будет убран яд, —

говорилось в одной из ранних популярных песенок эпохи Софии Такер[45], наивно полагавшей, что граждане подчинятся 18-й поправке. Однако вскоре Америка переключилась на другую волну. Примерно во время появления постановки «Безумства Зигфелда»[46] Ирвинг Берлин[47] выразил возмущение в композиции «You Cannot Make Your Shimmy Shake on Tea» («Под чаем не станцуешь». – Примеч. перев.).

Для Джона Торрио введение сухого закона означало, что молитвы были услышаны. Он всегда стремился к тому, чтобы превратить криминальную деятельность в классический бизнес; глупцы помогли, сделав классический бизнес криминальной деятельностью.

Торрио мог вступить в бизнес, ничего не боясь и не задумываясь о конкуренции со стороны преуспевших в этом деле, поскольку новые запреты открыли огромные возможности для сильнейшего накручивания цен. За бокал пива ценой пять центов и за рюмку чего-нибудь покрепче, которая раньше стоила десять центов, просили вдвое или даже вдесятеро больше. У поставщиков были развязаны руки, поскольку ограниченная конкуренция сопровождалась лишь незначительно уменьшившимся спросом. В кадрах дефицита тоже не было, бутлегерство оплачивалось очень щедро, а риск был на порядок ниже, чем в любой другой криминальной деятельности. Возможное наказание было гораздо мягче.

Внимание Торрио занимало одно соображение. Хотя в 18-й поправке и говорилось о «совместных усилиях» отдельных штатов и федерального правительства в охране закона, он по факту был федеральным законом (известным как закон Волстеда[48], названный в честь конгрессмена, который ввел его). Это означало, что закон охраняется федеральными агентами, подконтрольными министерству финансов. Торрио не забыл, как одна проститутка отправилась, по привычной программе обмена, в город Бриджпорт штата Коннектикут и сдала Колозимо. Против него легко мог быть применен закон Манна[49]. Наказание было бы суровым. Ее пришлось убить. Федеральные агенты, которые участвовали в деле, оказались непреклонными и неподкупными. Что на этот раз? Насколько опасны эти федералы? На что они готовы были пойти в защите закона?

Ответ не заставил себя ждать. Антисалунная лига, внесшая лепту в создание закона Волстеда, не видела серьезных трудностей в защите закона. К тому моменту народ разделял отвращение к барам, ставшим гнойными язвами преступности и местами концентрации коррумпированных политиков.

Однако лига ошибочно смешивала антисалунную идеологию с непримиримой ненавистью, которую испытывала к алкоголю. Члены лиги считали, что общественность занимает такую же позицию, и воображали, что возмущенный американский народ, в особенности женская часть, будет исправно доносить на нарушителей. Лига сделала правоприменительный механизм объектом своего патронажа.