Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны - [150]

Человек со щенком увидел Джули и снял кепку, доказав таким образом, что ему известны элементарные правила вежливости.

— А, вот и вы, мисс! Держите его, держите крепче. Он верткий, как угорь.

— О Берт! Это же прелесть что такое! — воскрикнула она, с трудом удерживая в руках черный вертлявый клубочек. — Да постой ты, шалун! Дай-ка я посмотрю, что у тебя тут написано.

«Для. Джули». Только и всего, без излишней чувствительности. Все еще не теряя надежды, она перевернула ярлычок и на обратной стороне прочла: «На память от Криса». На минуту ее восторг угас, сменившись безмолвным, но неприкрытым удивлением. — От Криса, — повторила она и мужественным усилием заставила себя снова оживиться.

— Подумай, как это мило с его стороны! Я только один раз упомянула о собаке, и первое, что он сделал, приехав в отпуск, раздобыл мне то, о чем я так мечтала. Как это похоже на него, правда, Берт? Я должна показать щенка папе!

Помахав ему на прощание рукой, она оставила его одного; забыла даже условиться о прогулке в «кортон-дэвиде». Она была страшно увлечена этим щенком, что-то уж слишком увлечена им, подумал Берт. Он считал, что она больше напускает на себя. Ему не раз случалось оставаться с носом, но впервые в жизни это произошло из-за щенка.

Да откуда же, чорт возьми, мог он знать, что ей так хочется иметь щенка?

Он начал припоминать первое впечатление, которое она произвела на него; ведь первые впечатления потом каким-то образом превращаются в сплошной самообман, в результате которого вы перестаете видеть девушку такой, какая она есть, а, как, дурак, внушаете себе, что она что-то совсем иное. А каково было его первое впечатление от Джули Бантинг? Просто девчонка, не сносила даже еще школьной куртки — копается в ней в саду. Сосунок, а воображает, что кроме нее нет девушек на свете.

К тому же, что касается шика... Мысль о шике, естественно, вызвала в его памяти Молли Филлин. Каковы бы ни были ее недостатки, но у Молли был шик, так что ребята всегда спрашивали, где, чорт возьми, он ее подцепил. И она умеет ценить человека, который участвовал в боях и получил две нашивки и орден.

Он достал трубку, но в ту минуту, когда он поднес к ней зажженную спичку, какие-то слова всплыли в его памяти. «Хищный зверь или птица, «Коршун» или «Филин»?» Вот оно что! Понятно.

Он стоял неподвижно, забыв о догоравшей у него в пальцах спичке, и внезапно уронил ее, послав ей вдогонку довольно крепкое словцо.

— Все острит! Видно совсем меня за дурака считает, — пробормотал он и мрачно зашагал по дороге, посасывая обожженный палец.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

В отпуску Крис больше носил штатское, и это огорчало Джули, зато очень нравилось мистеру Бантингу. Летная форма каждый раз напоминала ему, что сын находится в распоряжении военных властей. А у них свои соображения, в которых жизнь Криса далеко не главное. Быть может, ценой его жизни придется заплатить за победу. Но все это забывалось, когда Крис надевал свитер и фланелевые брюки. Хотя он всего только на прошлой неделе гонял немцев по всему небу, на этой неделе он очень охотно вызвался сажать капустную рассаду. Ни один нацистский летчик-детоубийца не снизошел бы во время отпуска до такой работы, думал мистер Бантинг; тот и вообще не стал бы ничего делать, а щеголял бы в мундире и разыгрывал героя. У немцев все мундир да мундир — они просто жить без него не могут. Ни у одного из их правителей даже штатского костюма нет, если судить по фотографиям.

Волнение, пережитое им, и огорчение из-за нечуткости Криса скоро рассеялись и теперь казались ему даже глупыми; впрочем, не совсем. Мистер Бантинг не хотел верить, чтобы искреннее чувство, идущее из глубины души, могло быть глупым. Но все же между ним и Крисом установились прежние отношения, и Крис даже искал отцовского общества, когда не мог видеться с Моникой. Ничего особенного они не говорили, но оба оставались довольны беседой. Чувство радостного ожидания, с каким мистер Бантинг устремлялся домой после работы, омрачалось лишь мыслью, что семь дней не будут длиться вечно и что Крису очень скоро предстоит вернуться к своему страшному делу воздушного стрелка.

В последний вечер, после того как миссис Бантинг и Джули попрощалась с ними на ночь, отец с сыном долго сидели вместе.

— Мы недолго, мама, — сказал Крис; но как только дверь за нею закрылась, он вскочил, вытащил из-за радиоприемника бутылку портера и штопор и с видом завзятого заговорщика попросил отца достать стаканы.

— Когда-то я еще попаду домой. Посидим, потолкуем.

— Портер, а? — сказал мистер Бантинг. Он редко пил портер. Как-то не приходило в голову попросить, чтобы купили, а кроме того, портер гораздо дороже пива.

— Хорошая штука, Крис. Укрепляет организм.

— Помогает уснуть после встряски.

Это было первое упоминание Криса о встрясках, но распространяться на эту тему он не стал. Вместо этого он положил ноги на стул, уселся поудобнее и улыбнулся отцу.

— Я чудесно провел отпуск.

— Правда, Крис? — отозвался мистер Бантинг. Всю эту неделю его тревожила боязнь, как бы Крис не соскучился дома.

— Да, повеселился наславу.