– По-твоему выходит Завулон, что все, что мы в жизни не делаем, это грех? Тогда ответь мне на вопрос, а не грешно ли пить воду?
Все присутствующие внимательно следили за их спором. Завулон немного помолчал, потом налил в чашу немного кашерного вина, сделал один глоток и, улыбаясь, ответил:
– Очень жаль, что пить воду не грех, а то какой бы вкусной и сладкой она бы казалась!
Его ответ рассмешил всех. Юный тархан поник и опустил голову. До самого рассвета они сидели под платаном и обсуждали план действий. Когда же первый луч солнца упал на древний Семендер, Завулон произнес:
– Уже светает, пора на покой. Напоследок хочу опять повторить, мы должны любой ценой завладеть "Оком кагана"!
******
По прошествию недели, Маханем, был готов в путь. У въездных ворот Семендера его провожали товарищи.
Аарон, выражая всеобщее мнение, прочитал короткую молитву:
– "Да благословит тебя Господь и охранит тебя! Да будет к тебе благосклонен Господь и помилует тебя! Да будет благоволить к тебе Господь и пошлет тебе мир!".
Маханем, попрощался с соплеменниками и поспешил к наемной охране, ожидавшей его за воротами города. К седлу его коня был привязан тяжелый кожаный мешок, а путь его лежал вдоль берега моря, туда, куда впадала великая река. В пути он везде делал остановки в городищах и поселениях населенных потомками хазар. Везде он вел со старейшинами задушевные разговорю, затем отправлялся дальше. По дороге до Итиля в степи было разбросанно множество хазарских стойбищ. Он не мог охватить все, но, заслышав о его щедрости и той тайне, которую он вез единоверцам, главы родов и старейшины сами спешили к нему на встречу. Дорога от Семендера до Итиля, обычно занимающая семь-восемь дней, растянулась на месяц. Кожаный мешок, привязанный к седлу, успел похудеть за время путешествия на две трети и все же в нем оставался достаточный запас золота. Вес этого кожаного мешка постоянно притягивал жадные алчные взгляды наемной охраны юного тархана. Поначалу они не догадывались о его содержимом, но со временем тайное стало явью. Желая завладеть богатством, бесчестные наемники, решили избавиться от Маханема. В безлюдной степи, вдали от людских глаз, их вожак подъехал сзади к безмятежному и ни чего не ожидающему Маханему и нанес удар саблей. Тархан удивленно повернулся к убийце, последний раз вздохнул, взгляд его потускнел, и с иронической улыбкой на устах, он свалился с коня.
В вечерних сумерках трое иудеев пробирались по грязным узким улочкам Семендера, освещая себе путь тусклым фонарем из просмоленного бычьего пузыря.
Подбирая полы длинных одежд и перепрыгивая через канавы с текущими нечистотами, они стремились, как можно быстрее достигнуть главной площади города, на которой стоял дворец наместника Абескунской низменности. Обнесенный крепкой высокой стеной, этот дворец именовался Анжи-крепостью. Перед высокими воротами крепости иудеи остановились. Один из них обратился к застывшим на страже воинам:
– Позовите начальника стражи, нам назначил аудиенцию сам наместник, его векиль в курсе.
Одетая в блестящие железные доспехи, с остроконечными шлемами на головах, опирающаяся на длинные копья, дворцовая стража ни как не прореагировала на обращение иудея. Тот снова повторил свою просьбу. Один из стражников снизошел до него и молча, постучал тупым концом копья по воротам. Через некоторое время, громыхая, открылась тяжелая калитка, из которой вышел наружу начальник караула, высоко держа над головой глиняный светильник с коптящим фитилем.
– А, хазаретяне, – устало произнес он, недовольный тем, что его побеспокоили, – мне говорил векиль, что вы придете, но он сейчас занят.
– Ничего, мы подождем.
Иудеи, переступая с камня на камень, перебрались через большую вонючую лужу, которая живописно растекалась перед самым дворцовым комплексом, и вошли в ворота крепости. В сопровождении начальника караула они прошли по широкому двору, свернули на право, миновали еще пару двориков поменьше и остановились у двери ведущую в каменную цитадель. Стражник постучал в дверь и передал иудеев подошедшему слуге, который незамедлительно повел их внутрь. Он привел их в богато убранное помещение все устеленное персидскими коврами.
– Вы должны подождать здесь, – молвил он, оставляя их.
Иудеи кивнули в ответ, сняли сандалии, ступили на ковер и опустились на колени. Один из них, тот, что держал в руках книгу в кожаном переплете с серебряными застежками, тихо произнес:
– Нужно во чтобы-то ни стало завладеть камнем.
– Лишь бы наместник не обманул, – шепотом ответил другой, – о его жадности и корыстолюбии ходят легенды не только по Семендеру, но и по всей Абескунской низменности вплоть до Дербента.
Третий, до того момента молчавший, но с большим интересом слушавший их короткий диалог, возмущенно закивал головой, в пользу второго.
– Я думаю нельзя сразу отдавать выкуп, нужно сперва поторговаться.
– Ты как всегда прав Аарон, я тоже так считаю, – Изобар поудобнее уселся на ковре, а ты чего молчишь, Завулон? Чего это ты опять смотришь в свою книгу, наверное, за долгие годы ты выучил ее наизусть?
Завулон аккуратно закрыл книгу, повернул голову в сторону собеседников, и тихо ответил:
