Миссия в Ташкент - [101]

После моего прибытия в Мешхед я узнал, что Куш Беги не говорил о моем отъезде в течение восьми дней, и он был рассержен на Казначея за то, что он позволил мне уехать.

У моих двух сержантов в Бухаре завелось много друзей, и они были завалены подаренными халатами. Им пришлось их оставить. Кажется, здесь, в Бухаре, был такой обычай дарить эти халаты, сшитые из яркого бухарского шелка. Мне тоже подарили несколько, и я сумел выбрать один, который и носил поверх своей обычной одежды.

Теперь вся наша группа была в сборе. Всего нас было семнадцать всадников мужчин, одна женщина и три запасных лошади. Весь день накануне нашего отъезда лил дождь, и было очень неприятно, но в сумерках дождь прекратился. В тот момент, когда мы уже собрались выезжать, обнаружилось, что наш проводник забыл получить пароль. Мы тронулись в путь в восемь вечера, по грязной дороге, окликаемые по пути несколько раз часовыми. При выезде из города наша дорога пролегала вдоль подножья городской стены. Здесь, к несчастью, у нас потерялась запасная лошадь, загруженная провизией, что вызвало задержку на десять минут. В этот момент мы оказались прямо у стены Афганского консульства, поэтому необходимо было соблюдать строжайшую осторожность и тишину. Вскоре мы нашли и вернули пропавшую лошадь и продолжили наше путешествие, и через несколько миль подъехали к железной дороге, как раз в тот момент, когда проходил поезд на Ашхабад. Он замечательно смотрелся в темноте, когда всего в нескольких ярдах от нас промчался паровоз, пылающий искрами горящих в топке дров. К половине второго ночи, проехав восемнадцать верст, мы остановились на ночевку в кишлаке Хумун. Здесь мы немного поели и выпили чая, и провели свою первую ночь на открытом воздухе на войлочной подстилке и под войлочным тентом.

На следующее утро мы собрались в дорогу вскоре после восьми, и тогда впервые некоторые члены нашего отряда увидели друг друга при свете. Как я уже говорил, все мы были одеты как туркмены. Когда я объезжал наш отряд, меня на немецком языке приветствовал человек, которого я сразу не узнал под его туркменской шапкой. Я подъехал к нему и увидел, что это один из румынских сержантов, которого я несколько раз видел в Бухаре. Он был очень удивлен, узнав, кем я был на самом деле. Он и еще другой человек помогали русской группе с лошадьми.

Больше часа мы ехали среди полей и поселков, и вдруг неожиданно мы оказались в степи. Сделав в полдень привал, мы путешествовали до темноты, пока не начался дождь. К сожалению, вода в колодце около места нашего привала оказалась сильно соленой и была непригодной для питья. Тропа, по которой мы двигались, во время дождя в темноте была едва различима, и в конце концов мы ее потеряли. Это расстраивало наши планы, так как несколькими днями ранее мы завезли к колодцу на нашем пути корм для лошадей и еду для себя самих, и эти запасы играли важную роль в осуществлении плана нашей поездки. Когда стало совсем темно, вдалеке показался огонь, и я предположил, что это костер у колодца, у которого сложены наши припасы, и мы должны двигаться к нему. Мне казалось, он совсем близко — едва ли на расстоянии больше одной мили. Наш опытный проводник посмеялся надо мной и сказал, что костер находится за много верст от нас, и что у нас будут большие трудности при поездке в темноте. Я этому не поверил и пошел по направлению к огню, но, пройдя почти милю, ничуть не приблизился к нему, и я вернулся. Оказалось, как мы узнали следующим утром, он находился приблизительно в пяти милях от нас.

Проведя ужасно холодную и дождливую ночь на открытом воздухе, мы были рады спозаранку отправиться в путь лишь только чуть рассвело и стало видно тропу, которую мы обнаружили всего в нескольких ярдах от нас. Я понял, что поступил мудро, отдав команду остановиться, как только мы потеряли тропу, и мы не искали ее в темноте, а теперь нам не надо было напрасно тратить время и полдня искать потерянную тропу.

Менее чем через час мы подъехали к колодцу у Кушаба. Это название переводится как «сладкая вода», и оно было весьма верным. Мы отдыхали, ели и сушились на теплом солнышке. Вода в следующем колодце на нашем пути, как нас предупредили проводники, была слишком соленой для питья, поэтому мы здесь наполнили наши кожаные фляги водой. Соленость воды в этих колодцах время от времени меняется, и, исходя из моего ограниченного опыта, всегда в худшую сторону. Хотя говорят, соли, содержащиеся в воде, имеют лекарственный эффект. В этот день мы проехали приблизительно сорок верст или двадцать шесть миль. Мы ожидали найти посланный из Бухары заранее вперед по дороге фураж, но этого не произошло.

21 декабря мы вышли и, проехав шесть верст, добрались до колодца, у которого и был обнаружен наш фураж, доставленный туда по ошибке. Здесь мы остановились на отдых и покормили животных, а затем наш путь проходил по участку ровной пустынной местности, на котором водилось множество песчаных шотландских куропаток (рябок), носящих местное название болкурук. Ближе к сумеркам мы снова оказались среди возделываемых полей и оросительных каналов и вскоре прибыли в Бурдалык, где нас гостеприимно встретил и развлекал бухарский губернатор или по местному — бек. Он для нас приготовил целого барана. Огромная глиняная печь была заполнена дровами, когда они все выгорели, баран был целиком подвешен в печи.