Миссия в Сиену - [29]

– Мне нужно возвращаться, – сказала она. – Эта история может стать опасной для нас.

Тревога, которую Педони прочел в ее взоре, заставила его сердце сильно забиться.

Глава 7 Загнанный в угол

Феликс – кроме французской полиции, никто не знал его под этим именем – занимался любимым делом: стоя перед большим зеркалом, изучал свое отражение. Он был красив, как кинозвезда. Черные блестящие волосы, большие темные глаза, правильные черты лица, бронзовая кожа и великолепные волосы и зубы, которые он любил показывать в улыбке. У него был маленький жесткий рот, в сочетании с красотой его лица придававший ему легкомысленный и развязный вид, который большинство женщин считают неотразимым. Ему было тридцать два года, шесть из них он провел в тюрьме. До своего ареста он занимался ограблением богатых вилл на берегах французской Ривьеры. Его успехи были феноменальны. Он сколотил за шестнадцать месяцев более пятидесяти миллионов франков, которые вскоре почти полностью спустил, играя в рулетку в «Спортинг-клубе» в Монте-Карло, за несколько лихорадочных ночных ставок. Чтобы поправить свои дела, он решил украсть бриллиантовое колье, стоившее, как ему говорили, двадцать пять миллионов франков. Ему удалось это только после ожесточенной схватки с ночным сторожем, чудом избежавшим смерти.

Скупщик краденого, которому он отнес колье, отказался дать ему за него больше семи миллионов. Он долго толковал о риске, о том, что колье необходимо разделить на части, а в таком виде оно потеряет значительную часть стоимости. Зная, что ночной сторож даст его приметы полиции и ему придется покинуть Францию, Феликс решил убедить перекупщика дать ему больше за колье. Этот метод убеждения заключался в том, что он отвесил несколько полновесных тумаков кулаками в кожаных перчатках с медными заклепками бедному скупщику краденого. Это было серьезной ошибкой, так как жена перекупщика, напуганная криками мужа, позвонила в полицию. И впервые в своей жизни Феликс познакомился с французской тюрьмой. Узнанный ночным сторожем и преданный перекупщиком, Феликс получил двадцать лет каторжных работ на острове Дьяволи. Через шесть лет ему удалось сбежать с острова. Добравшись до Рима и зная, что малейшая неосторожность может снова вернуть его на каторгу, он держался тихо, работая в одном ночном клубе сомнительной репутации. Именно там он и познакомился с Лорелли.

До встречи с ней он смотрел на женщин как на забавные игрушки, которыми можно было пользоваться без хлопот и забыть о них сразу же, как только расстанешься с ними. Но Лорелли – он это сразу понял – не собиралась довольствоваться одной лишь близостью с ним. У красотки были другие планы. Именно она организовала встречу с Симоном Альскони, который предложил ему работу.

Феликс едва успел поправить галстук, как вошла Лорелли. Он оглянулся, чтобы улыбнуться, но улыбка растаяла у него на губах, когда он заметил бледность и взволнованность молодой женщины.

– Что случилось? – спросил он.

Лорелли закрыла дверь, сняла плащ и подошла к огню.

– Помнишь, я рассказывала тебе, что какой-то тип следил за мной в Лондоне, а потом пустил по моим следам полицию, – выпалила она. – И еще я говорила, что он следил за мной вчера. Так вот, этот самый тип был вчера у Педони. Он просил его достать книгу о происхождении названий кварталов Сиены, и он говорил о квартале Черепаха.

Феликс забеспокоился:

– Ты уверена, что это тот самый тип?

– Вполне. Во всяком случае, очень похож. Я не видела его лица ни в Лондоне, ни вчера вечером, но чувствую, что он.

– Кто этот человек?

– Пока ничего не знаю. Я дала его приметы Вилли. Он сейчас его ищет.

Феликс закурил сигарету и уселся рядом с Лорелли.

– Он из полиции?

– Не думаю. Во всяком случае, не профессионал. Американец. Он говорил о Дженде и Вага. Похоже, он знает историю. – Она сжала кулаки. – Я всегда полагала, что этот трюк опасен, можно выдать себя. Я чувствовала, что рано или поздно какой-нибудь тип, более дотошный, чем другие, обнаружит, где зарыта собака.

– Спокойно, спокойно. Было бы ошибкой с нашей стороны сходить с ума. Посмотрим на факты. До сих пор все катилось как по рельсам. Согласен, я тоже вначале сомневался, не выдаст ли нас этот спектакль. Но Альскони держался за него. Он хотел, чтобы все было так, а не иначе, и искренне считал, что сводит старые счеты. А одни мы никогда не смогли бы организовать такое дело. И если все шло до сих пор хорошо, то только потому, что всегда возникала шумиха. Посмотри, как идут дела: ни выстрелов, ни грабежей. И взгляни, что нам прислали…

– Деньги! Когда нас поймают, они не помогут. – Лорелли была на грани истерики. – Это слишком долго тянется, Феликс. А американец нас засек и предупредит полицию. Пришло время брать ноги в руки.

– Ноги в руки? Что ты хочешь сказать? – спросил Феликс, строго глядя на нее.

– Разве ты не знаешь, что такое «взять ноги в руки»? Нам нужно удирать отсюда, прежде чем нас схватят, – зло ответила Лорелли. – Это длится слишком долго. А я была так уверена в себе, когда выезжала из Лондона. И знать не знала, что меня впутают в убийство Джины и могут взять за соучастие. Я не отдавала себе отчета в том, что делаю, до последнего момента, пока девушка не села ко мне в машину, а потом уже было поздно что-нибудь изменить. Я спать не могу, как вспоминаю об этом. А теперь – пожалуйста, этот американец наступает мне на пятки! Он предупредит полицию!