Миссия в Сиену - [18]

Оркестр, состоявший из пианиста, саксофониста и ударника, что-то играл без особого энтузиазма. Три пары на пятачке вяло перебирали ногами в такт музыке. Один из танцующих нетвердо держался на ногах, держа в руке стакан виски. Его партнерша, девушка с жесткими чертами лица и медными волосами, курила. Дон подошел к столику в углу и сел. Возле него находилось небольшое огороженное возвышение. На возвышении сидели три девушки. Время от времени они покуривали и прогуливались по залу, глядя на публику равнодушными, уставшими глазами.

К Дону подошел мальчик, одетый в белую куртку сомнительной чистоты.

– Неразбавленного виски?

Дон утвердительно кивнул.

Мальчик ушел. Оркестр прекратил играть. Пары, находившиеся на пятачке, не потрудились даже хоть раз хлопнуть в ладоши. Они разошлись по углам, и в зале воцарилась угрюмая тишина. «А ведь этот „Флорида-клуб“ считает себя образцом ночной жизни, жуткой и опасной», – подумал Дон. Он еще раз взглянул на девушек, находившихся на возвышении, и подумал, что брюнетка с розой в волосах вполне могла быть Джиной Пасеро. У нее были тонкие черты лица, но в ее красоте ощущалось нечто коварное. Черные кудри над темными глазами придавали ей какое-то уж слишком порочное выражение. На девице было красное с черным вечернее платье, настолько сильно декольтированное, что Дон четко видел ее молодую крепкую грудь. Она сидела неподвижно, скрестив руки на коленях. Если бы не открытые глаза, можно было подумать, что девица спит. Мальчик принес виски, и Дон расплатился. Из бара вышли две блондинки, сели за столик напротив Дона и принялись внимательно его разглядывать.

Прошло пять бесконечных минут, потом пианист заиграл снова. Такта через три саксофонист и ударник пришли ему на помощь. Дон подошел к возвышению и спросил у девушки в красно-черном:

– Как вы полагаете, у вас еще осталось сил, чтобы потанцевать со мной?

Две другие девицы захихикали, нагло разглядывая его. Девушка в красном встала и, не ответив на его фразу, лениво последовала за ним. Дон взял ее за талию и увлек на площадку, где уже крутились три пары. Примерно через минуту топтания на месте Дон проговорил:

– Ну и ну! Сюда, должно быть, приходят позабавиться служащие похоронного бюро.

Девушка ничего не сказала. Дон видел лишь ее гладкие волосы. Она позволяла тискать себя, уткнувшись носом в галстук, и ничто, казалось, не могло бы ее разговорить.

Сделав еще круг по площадке, Дон начал снова:

– Я не хотел бы вам мешать спать, можем постоять и отдохнуть.

Партнерша отстранилась, в ее взгляде промелькнуло любопытство. Он мог бы воспользоваться этим, чтобы заглянуть в декольте, однако был слишком воспитан для этого и быстро отвел глаза. Черные, окруженные тенями глаза девушки выражали лишь презрение и усталость.

– Что, Джек, полежать захотелось? – спросила она холодно и резко.

– Конечно, – согласился Дон. – Но если для вас это слишком быстро…

– Если вам не нравится моя манера танцевать, вы знаете, как надо поступить, – сказала она, еще более распаляясь.

Внезапно перейдя с английского на итальянский, Дон воскликнул:

– Как мне поступить, я знаю, но тут не совсем подходящее место.

Досада, раздражение и усталость внезапно исчезли с лица девушки. Ее взгляд оживился, красные чувственные губы раздвинулись в улыбке.

– Как вы узнали? – удивленно спросила она. – Вот уже почти год, как никто со мной не говорит по-итальянски.

– Я экстрасенс, – с улыбкой заверил Дон.

– Вы просто пьяны, – ответила девушка и надула губки.

– Вот это мысль! Что, если мы прекратим ненужное топтание и придумаем, чем сможем заняться в другом месте?

– Как хотите, но в любом случае это будет стоить вам фунт в час.

– Об этом не беспокойтесь, – заверил ее Дон. – Я набит деньгами. Что вы хотите?

Она заказала неизменную бутылку шампанского, а Дон вторую порцию виски. Когда напитки были оплачены, он спросил, откуда она родом.

– Я родилась в Неаполе, – сделав глоток, сказала девица, – и вышла замуж за американского солдата, который привез меня в Лондон. Мы прожили не более двух недель, как он перевернулся в такси и умер от испуга.

– Скверная история, – посочувствовал Дон.

Она пожала плечами:

– Ничего интересного не было. Я была довольна, что от него избавилась.

– Вы вышли замуж совсем молодой?

Она засмеялась.

– В пятнадцать лет. В доме у нас было восемнадцать человек, – миленькая семейка! – а жили мы в четырех комнатах. Я была счастлива удрать из дома. – Она улыбнулась. – Вы же американец, да? И где это вы так научились говорить по-итальянски?

– Мой отец провел во Флоренции почти всю свою жизнь. Как вас зовут?

– Зовите меня Джиной.

Они принялись говорить о Неаполе. Она, очевидно, редко встречалась с земляками и сейчас вовсю изливала душу. Когда они выпили половину бутылки и вид у нее стал достаточно доверчивый, Дон неожиданно спросил:

– Кстати, а как поживает Эд?

Джина продолжала улыбаться, но взгляд ее заметался. Через несколько секунд на лице опять появилась прежняя бесстрастная маска.

– Что вы о нем знаете? – спросила она.

– Хочу с ним поговорить и повсюду разыскиваю. Где он?

– Почему вы думаете, я знаю? – Джина протянула руку за сумочкой. – Мне нужно идти, нет времени сидеть с вами долго.