Миссия «Один» - [51]

— Вы ударили офицера, Таннер! — прошипел он.

— Вы оскорбили меня и мисс Ростад.

— Вам следует извиниться, сержант, — произнес Ларсен.

Таннер вздохнул, потом сказал Шеванне:

— Я извиняюсь за то, что ударил вас, сэр.

— Не думайте, что извинением все и ограничится, — сказал Шеванне. — Когда мы вернемся к нашим, сержант, я подам рапорт и вас отдадут под военный суд. Я позабочусь о том, чтобы ваша карьера закончилась на…

— Довольно!

Это был голос профессора.

— Довольно, — повторил он. — Лейтенант, прошу вас, прикажите всем подождать снаружи. Вы, сержант, и вы, Ларсен и Нильсен, останьтесь.

Вмешательство профессора явно поразило Шеванне.

— Да, хорошо, — сказал он. — Всем выйти. Немедленно!

— Послушайте, — сказал Сандвольд, как только закрылась дверь. — Меня ваши распри не интересуют. Меня интересует только одно: я должен добраться до союзников, а ваша задача — помочь мне в этом. Хотите выдвигать против сержанта обвинения, когда все закончится, это ваше дело, но пока вам следует забыть о разногласиях, потому что, если позволите мне сказать это, лейтенант, ваши попытки подорвать авторитет сержанта Таннера, подрывают, насколько я могу судить, и наши шансы на успех.

Таннер мысленно улыбнулся. Молодец, подумал он.

— Далее, ясно, что сержант Таннер хорошо изучил местность, и план его мне представляется правильным.

Шеванне фыркнул:

— Профессор, вам следует оставить право принимать такие решения за мной.

— Я не нахожусь в вашем подчинении, лейтенант.

Шеванне взглянул, надеясь получить поддержку, на Ларсена с Нильсеном, однако не получил ее.

— Хорошо, — холодно произнес он. — Мы уходим.

7

Рейхсамтсляйтеру Шейдту с трудом верилось, что в последний раз он побывал в этом коридоре отеля «Бристоль» всего шесть дней назад — ему казалось, что с тех пор прошла целая жизнь. Ожидая приема у имперского комиссара, он нервно расхаживал взад-вперед по коридору. Возвращение в Осло было рискованным шагом, и то, как встретит его Тербовен, он не знал.

Наконец дверь отворилась, и офицер СС ввел его в номер люкс — тот самый, в котором он впервые увиделся с Тербовеном.

Рейхскомиссар сидел за столом и что-то писал. Когда Шейдт вошел в кабинет и замер перед столом, Тербовен даже не оторвал взгляда от бумаги.

Фокус старый — заставить подчиненного ждать, чтобы тем самым подчеркнуть свою власть над ним. Старый, но тем не менее действенный, думал Шейдт. Он чувствовал, как у него потеют ладони. Прошла целая минута, прежде чем Тербовен перестал писать, навинтил на ручку колпачок, положил ее на стол и сказал:

— А, рейхсамтсляйтер Шейдт, надеюсь, вы принесли мне хорошие новости.

Шейдт смотрел Тербовену прямо в глаза:

— Боюсь, что нет.

Тербовен откинулся на спинку кресла, приподнял одну бровь.

— Нам несколько раз удавалось выяснить местонахождение Одина, он оказывался практически в наших руках, но ускользал.

— Каким же образом? — осведомился Тербовен.

— Самое большее, что смог выделить нам генерал Энгельбрехт, это разведывательная рота «горных стрелков». А она столкнулась с ожесточенным сопротивлением со стороны британских и французских солдат, присоединившихся к Одину и его норвежской охране.

Тербовен кивнул:

— А что же ваш «информатор»?

— Сведения он давал очень важные, однако делал это редко.

— У вас осталось время лишь до завтрашнего дня, герр рейхсамтсляйтер, после этого наша договоренность будет аннулирована. И должен вам сказать, я удивился, увидев вас здесь.

— Мне необходима ваша помощь, герр рейхскомиссар. Я приехал, чтобы попросить вас поговорить с генералом Энгельбрехтом. Выделенная им рота «горных стрелков» понесла серьезные потери, а давать нам других солдат он не хочет.

Тербовен поджал губы:

— Мое затруднение состоит в том, что вы просите меня приказать генералу, чтобы он передал вам часть его сил, и приказать, не называя никаких причин. Ничто не помешает Энгельбрехту обратиться в Берлин и начать шумно жаловаться на мое вмешательство в его дела. А когда оттуда потребуют объяснений, мне придется сказать, что рейхсамтсляйтер Шейдт уверил меня в огромной важности задачи, которую должны выполнить солдаты генерала, однако в чем эта важность состоит, не сказал. — Он наклонился над столом. — Пора закончить играть в эти игры, герр рейхсамтсляйтер. Прежде чем разговаривать с генералом Энгельбрехтом, я хочу узнать, кто такой Один и почему вы придаете его поимке столь большое значение.

Шел дождь, тропа превращалась в грязное месиво. Однако дождь — это также и низкая облачность. Время от времени с неба доносилось гудение моторов, однако самолетов никто не видел.

Мрачное настроение его от этого лучше не становилось. Как смел Шеванне говорить так о нем и Анне в присутствии солдат? Мысль о том, что они будут теперь понимающе поглядывать на него и на девушку, не давала Таннеру покоя. С того времени он избегал ее. Что и говорить, Анна ему нравилась, но сейчас не время отвлекаться.

Долина полого шла вверх, снег таял под дождем прямо на глазах. Таннер поднял ворот полевой куртки, однако вода все равно стекала по спине, дождь шумно стучал по каске. Вся его одежда промокла. Таннер завернул еще сохранившиеся у него упаковки гелигнита и динамитные шашки в немецкую ветровку и уложил сверток в рюкзак. Брезент защищал оставшиеся у солдат боеприпасы от воды, и все же сырость могла попортить их, и это давало Таннеру еще один повод для беспокойства.