Миссия к звездам - [41]

И ввиду этого сознание Малтби раздиралось противоречием, которое до сих пор он не мог разрешить.

— В данный момент, — протянул Малтби, — мне кажется, что нам следует автоматически связаться с властями. Пусть позволят нам открыто выступить вместе с деллианцами и неделлианцами. В конце концов, мы ведь тоже жители Пятидесяти Солнц.

— Уже начал дискутироваться вопрос, а не можем ли мы приобрести какое-нибудь преимущество, сообщив координаты одной из планет.

На мгновение Малтби, несмотря на свою подготовку, испытал шок. Однако он понимал, что это означает. Ничто не стоит на месте, все меняется не по дням, а по часам. Он грустно передал мысль:

«Наверное, моему характеру и темпераменту чужды интриги».

Успокоившись, Малтби уже мог с большей объективностью рассматривать возникшую проблему.

— Если Земля узнает местонахождение планет нашей цивилизации и признает наше правительство, никаких изменений не произойдет. Любые планы, которые у нас могли быть, чтобы извлечь для нас из нынешней ситуации какую-то выгоду…

Женщина — изящная блондинка — грустно улыбнулась, и в ее голубых глазах зажегся безумный огонь.

— Если мы отбросим их, то можем создать условия, при которых впоследствии получим равный статус. В сущности, это и является нашей главной целью.

— Да? — Малтби знал это лучше ее, но его эта цель не прельщала. — А мне кажется, что война, которую мы проиграли, велась ради других целей.

— Ну и что?.. — с вызовом бросила молодая женщина. — У кого больше права занимать руководящее положение? Мы ведь по своим способностям превосходим как деллианцев, так и неделлианцев. Насколько нам известно, мы — единственная раса сверхлюдей в Галактике. — Она специально сделала в этом месте паузу. — Существует еще одна большая возможность: землянам ничего не известно о мулах. Если мы воспользуемся преимуществом этого факта — в случае, если только многим из нас удастся проникнуть на борт их звездолета, — мы сможем захватить их новое всесокрушающее оружие. Вы понимаете это?

Малтби видел многие аспекты этой проблемы, включая и то, что в ее рассуждениях много желаемого выдавалось за действительность.

— Моя дорогая, — начал он, — мы небольшая группа. Наше восстание против Правительства Пятидесяти Солнц завершилось провалом, несмотря на его внезапность. Вполне возможно, что, будь у нас время, нам бы удалось добиться успеха. Но наши замыслы рассчитаны на большее число людей, что имеется в нашем распоряжении.

— Ханстон считает, что пора переходить к активным действиям — пока длится кризис.

— Ханстон! — непроизвольно воскликнул Малтби.

Потом он замолчал.

Рядом с такой яркой и решительной личностью, как Ханстон, Малтби ощущал себя почти полным ничтожеством. Его роль была непопулярной: сдерживать и держать под контролем неистовые страсти молодых недисциплинированных людей. Через своих сторонников, главным образом, людей в возрасте свыше тридцати пяти, друзей его отца, он не мог делать ничего другого, как только проповедовать осторожность. Это оказалось неблагодарным делом. Ханстон не был среди первых руководителей мулов. Его динамичная программа действий импонировала молодежи, которая о прежней неудачной попытке знала лишь понаслышке. Они считали: «Старые руководители наделали ошибок. Мы же их не повторим».

Сам Малтби не горел желанием захватывать власть над Пятьюдесятью Солнцами. Уже много лет его мучил один и тот же вопрос: «Каким образом мне направить амбиции мулов в сторону меньшей воинственности?» До сих пор ему никак не удавалось найти приемлемый ответ. Твердым голосом, растягивая слова, Малтби продолжил:

— Перед нависшей над нами всеми опасностью нужно сплочение. Нравится нам этот факт или нет, но мы — жители Пятидесяти Солнц. Может быть, и следовало бы выдать месторасположение цивилизации Земле, но не нам решать эту проблему лишь спустя час после того, как представился такой случай. Передайте скрытым городам, что я хочу, чтобы три дня проводилось открытое обсуждение данного вопроса, где всякий волен был бы высказывать свое мнение и критические замечания. На четвертый же день состоится голосование, где будет решаться вопрос: предавать или не предавать. Это все.

Краем глаза он заметил, что женщина отнюдь не рада его словам. Ее лицо внезапно помрачнело, выдавая скрываемое раздражение.

— Моя дорогая, — тихо сказал он, — ведь вы, несомненно, не собираетесь выступить против воли большинства?

И тут — по тому, как изменилось выражение ее лица, — он понял, что его слова вызвали появление в ее сознании старых сомнений в отношении демократических свобод. А ведь благодаря тому, что по всем важнейшим вопросам Совет мулов (который возглавлял он, Малтби) обращался непосредственно к обществу, заключалась его популярность и умение контролировать всех этих людей. Время доказало, что плебисциты пробуждают в людях консерватизм. Во время плебисцита становились осторожными даже те, кто за несколько месяцев до этого гневно высказывался за решительные меры. Множество опасных политических бурь мирно кончались в избирательных урнах.

Молчавшая женщина вдруг произнесла, растягивая слова:

— За четыре дня, возможно, какая-нибудь другая группа решит совершить предательство. В результате мы потеряем свое преимущество. Ханстон считает, что во время кризиса правительство будет действовать без промедления. А уж потом можно будет спросить народ, пошли ли эти действия на благо.