Миссия к звездам - [14]

Но только по пути домой он действительно понял, что же ему теперь нужно делать.

Он оставил окно своей спальни открытым.

Дождавшись, когда светящийся циферблат его наручных часов покажет два часа, он молча оделся и обулся, после чего подождал, пока мимо не станет проезжать какой-то автомобиль, и, воспользовавшись поднятым машиной шумом, вылез в открытое окно.

Прыжок из окна со второго этажа достаточно чувствительно отозвался во всем теле, но мягкая почва в саду и густая трава самортизировали удар.

Автомобильный гараж, работавший круглые сутки, находился в трех кварталах от дома. Через полчаса Меньшин занял место в кинотеатре рядом с Эдгаром Греем.

— Все в порядке, Эдгар, — тихо сказал он. — Есть к тебе одно дельце. Идем.

— Бу-бу, — испуганно прошептал тот.

— Идем же! — угрожающе прошипел Меньшин и показал свой «люгер».

Эдгар подчинился. Меньшин выехал за город, потом свернул с главной магистрали и наконец остановился у обочины дороги неподалеку от какой-то фермы.

Меньшин не выключил двигатель, а передачу оставил на второй скорости, ногу держа при этом на сцеплении — просто на всякий случай. Однако он знал, что находится в безопасности. Даже они не могли быть вездесущими.

Идея использовать Эдгара для своей цели с каждой минутой казалась Меньшину все более и более предпочтительной. С ним было связаны только две проблемы: первая — научить его говорить более-менее связно; вторая — позаботиться, чтобы Эдгар никому не проболтался об этой встрече и ее результатах.

Первая проблема оказалась самой трудной. Но через полчаса она начала распутываться сама собой. Меньшин вдруг поймал себя на том, что начинает понимать тарабарщину Эдгара. Пробившись сквозь дебри его бессвязного бормотания, он понял, что Эдгар говорит по-английски.

Чего-то сверхсенсационного Меньшин не надеялся получить от допроса Эдгара, да так оно и получилось.

Разум Эдгара был затуманен, он был совсем поверхностным, без какой-либо глубины. Если человеческий мозг можно сравнить с книгой, то эдгаровский — с журналом, причем крайне небрежно отпечатанным. У него почти не было никакого личного опыта.

Став сиротой еще младенцем, он первые пятнадцать лет провел за стенами детского приюта и интерната. В пятнадцать лет его вытащили из интерната, и он оказался за стеклянной дверью офиса «НФЛ», где и пребывал все оставшееся время.

— Но, — заметил в замешательстве Меньшин, — ведь они воздействовали на тебя, в результате чего ты перестал нуждаться во сне. Когда это было сделано?

— Когда они изъяли у меня сердце, — пробормотал Эдгар, — а также мои легкие, мозг и прочие органы, они заявили, что отныне я не буду нуждаться во сне. Они делают это, чтобы необходимые им люди подчинялись им.

— Да, — вслух подумал Меньшин, — Вирджиния-то спит нормально. Видимо, существуют вариации.

— Вначале мне было страшно, — перешел к концу своей простенькой истории Эдгар, и его голос вдруг сжался от ненависти, — но после того, как та женщина пару раз отстегала меня хлыстом, я не смел противиться их приказаниям.

Эдгар с такой яростью, хотя и пытался скрыть это, произносил слова «та женщина», что было ясно, что нет сложностей и со второй проблемой — он никому не расскажет о встрече с Меньшином.

— Послушай, Эдгар, — с волнением начал Меньшин. — Я на твоей стороне в борьбе против этой женщины. Когда я покончу с ней, она больше никогда не будет бить тебя хлыстом, и у тебя появится возможность делать все, о чем ты мечтал всю свою жизнь.

Это последнее имело большое значение. Молодой паренек, начитавшийся приключенческих романов, вроде Эдгара, наверное, просто сходит с ума от желания отправиться куда-нибудь и заняться каким-либо своим делом.

— Послушай, — сказал Меньшин, — вот чего я хочу от тебя. Завтра в полночь отсюда в Лос-Анджелес улетает турбореактивный самолет. В час тридцать три другой ракетный лайнер покидает Лос-Анджелес. Я хочу, чтобы ты на реактивном самолете прибыл в Лос-Анджелес и прошел на борт этого ракетного корабля с одним посланием.

— Я — и на борту ракетного корабля? — в экстазе прогундосил Эдгар.

— Ты успеешь вовремя вернуться на работу — так что не беспокойся насчет этого. Вот, возьми деньги, а в записной книжке — точные инструкции относительно твоих действий. Я тут даже оставил поля, где ты можешь написать вопросы, если что-то будет непонятно.

Меньшин передал Эдгару записную книжку и деньги и проследил за тем, как Эдгар засунул записную книжку во внутренний карман, а деньги — в бумажник. Пальцы Эдгара при этом дрожали от волнения.

То же самое происходило и с самим Меньшином, но отнюдь не по причине волнения. Его бросало то в жар, то в холод при мысли, что целые сутки в руках Эдгара будет его записная книжка. Если она окажется у людей «НФЛ»…

Меньшин вздрогнул и достал свою «пушку». Он заставил свой голос звучать твердо и холодно:

— Эдгар, выслушай меня в последний раз. Если ты каким-то образом провалишь это дело, то я прикончу тебя вот этим пистолетом. Понятно! Так что постарайся сделать все чин-чином!

В слабом свете приборной панели глаза Эдгара сияли, выражая понимание.

— Бу-бу, — выдохнул Эдгар.

На следующее утро Меньшин, как всегда, отправился на занятия в университет. Во время полуденного перерыва он сделал телефонный звонок.