Миссис Всё на свете - [24]

Дядя Мэл смотрел на нее. Бетти сглотнула и начала говорить:

– На шиве моего отца ты разговаривал со мной про «Неизбранную дорогу», помнишь? «Опушка – и развилка двух дорог…»

Дядя Мэл с опаской кивнул. Напряжение, в котором находилась Бетти, понемногу спадало. Тягостное, тошнотворное чувство, испортившее ей все лето, испарялось. Теперь она ощущала только ярость. Грудь, горло и щеки пылали. Она заставила себя улыбнуться, склонила голову набок и мило прощебетала:

– Увы, нашему отцу не пришлось выбирать. За него это сделали твои родители. Ему не дали окончить школу, не дали поступить в колледж. Отец так и не доучился – он пошел работать, чтобы помочь семье. Помочь тебе! Неужели он сделал это только ради того, чтобы умереть, не дожив до сорока пяти? – Бетти перевела дух и нанесла последний удар: – Или чтобы его дочь лапал раз в неделю его же родной брат?

Лицо дяди Мэла потемнело. Он поднял руки:

– Ты все неправильно поняла…

– Чего уж тут понимать! – перебила Джо. – Как тебе не стыдно?! Нам следовало бы сообщить Коллегии офтальмологов! – Джо яростно сверкнула глазами. – Или твоей жене.

Сидя за полированным письменным столом, дядя Мэл беззвучно шевелил губами.

– Я не хотел… – наконец выдавил он, сглотнул и добавил: – Я был не в себе от горя!

– Спорим, тетя Шерли тоже будет не в себе, если узнает, чем ты занимался?

Дядя Мэл поежился и опустил глаза. Бетти заметила капельки пота, блестевшие сквозь жесткие волоски его усов.

– Чего вы хотите?

– В свое время наш отец просил у тебя денег в долг. Помнишь? Он хотел открыть прачечную самообслуживания с Генри Шешевски. А ты ему отказал!

– Я всего лишь защищал вашу семью! – напыщенно воскликнул дядя Мэл, с опаской оглянулся на дверь и тихо добавил: – Ваш отец… у него не было kop far geshefte. То есть голова его для бизнеса не годилась. Он потерял бы и мои деньги, и все свои накопления!

– Возможно, – сказала Бетти. Она понимала, что сестре вряд ли приятно слушать, как оскорбляют отца, чуть ли не прямо называя его тупым невежей. Сердце Бетти бешено колотилось, во рту пересохло. – А возможно, сейчас мы жили бы в Саутфилде, в большом доме с бассейном. Мы уже никогда не узнаем. Это путь, который остался не пройденным. – Бетти выдала дяде Мэлу самую милую из своих улыбок. – На развилку, увы, не вернуться, зато тебе наверняка полегчает, если поможешь нашей матери. – Бетти сложила руки в замок, чтобы дядя Мэл не видел, как они дрожат. – Сколько бы там отец ни просил у тебя в долг – выпиши чек на имя моей мамы. – Она откинулась на спинку стула. Живот снова скрутило, сердце стучало так, что звенело в ушах. «Сейчас, – подумала Бетти. – Сейчас он заявит, что я все выдумала. Позвонит моей матери и скажет, что я лгунья. Начнет орать и вышвырнет нас вон».

Вместо этого дядя вздохнул и опустил голову, потом открыл ящик стола, выписал чек и положил в конверт, на котором в верхнем углу значилось его имя – доктор Мэлвин Кауфман – и адрес врачебного кабинета. Конверт он отдал Бетти.

– Мне очень жаль, – сказал он.

К ужасу Бетти, в его голосе звучала неподдельная печаль. Кем бы он ни был, что бы он ни совершил, он оставался младшим братом ее отца. И он тоже потерял близкого человека. Все, чего хотелось Бетти сейчас, – покинуть этот дом, желательно не встретив по пути ни тетю Шерли, ни кузин или кузена. Она сунула чек в карман сумочки и застегнула молнию. Джо встала, и они молча вышли из кабинета дяди Мэла. Бетти бросилась к выходу, не собираясь прощаться с тетей Шерли, но по пути заметила в столовой негритянку, которая что-то напевала себе под нос, стоя перед гладильной доской со стопкой белых салфеток. Бетти остановилась так внезапно, что сестра едва не врезалась ей в спину. Девочка посмотрела на нее настороженно, и Бетти подумала, что уже израсходовала весь запас мужества на сегодня, на эту неделю, а может, и на всю оставшуюся жизнь. Потом ей вспомнились дядины руки у нее на груди, его зловонное дыхание… К тому же рядом была старшая сестра, и это придало Бетти сил.

– Как тебя зовут? – спросила она, делая шаг вперед.

– Корали, мэм.

Горничная оказалась старше, чем думала Бетти, – ближе к двадцати годам или чуть больше. Лицо у нее было маленькое, в форме сердечка. Два передних зуба чуть находили друг на друга, ресницы загибались на кончиках.

– Я тебе не мэм, а просто девочка. – Бетти подошла к темнокожей девушке и шепотом спросила: – Он тебя трогал? – Глаза Корали испуганно расширились. Она помотала головой. – Если он к тебе притронется… если он посмеет…

Бетти не знала, что говорить дальше, и на помощь пришла сестра:

– Мы – его племянницы. Джо и Бетти Кауфман.

– Я вас помню, – кивнула Корали.

– Мы живем на Альгамбра-стрит. Наш номер телефона UN 29291. Если что – звони!

Девушка снова кивнула, и Бетти направилась к двери. В гостиной лежало пресс-папье с кусочком коралла внутри. В детстве Бетти любила держать в руках этот тяжелый и гладкий кусок стекла. Она помедлила, потом взяла пресс-папье и сунула в карман сумки, рядом с чеком. Сестры вышли через парадную дверь и поспешили вниз по пологому склону перед домом дяди туда, где их ждала машина.