Миссис Марч - [63]

Она пила вино большими глотками, сидя в ванне, пытаясь избавиться от этих воспоминаний – как она просила его умоляющим голосом: «Возьмите, пожалуйста, возьмите!» Она вела себя как сумасшедшая. Сумочка свалилась с ее дрожавшей руки, содержимое рассыпалось по полу в холле. Сморщенные каштаны, которые она купила во время посещения музея (уже давно забытого), покатились по мраморному полу.

Ей теперь придется ждать трех часов дня, когда смена этого швейцара закончится, и только потом покинуть квартиру.

Она согнула левую ногу, из воды показалось колено. Она смотрела, как пар поднимается с кожи, словно дым. Она прищурилась, рассматривая сморщенные кончики пальцев, капельки крови капали в воду. Этот ручеек двигался по ванне как водяная змея, а у пальцев ног растворялся, вода там стала светло-розовой. Она села, уже готовая выпрыгнуть из ванны, но тут поняла, что выплеснула в воду часть вина, и воду окрасило оно, а не кровь. Миссис Марч расслабилась, снова опустилась в воду и сделала еще глоток вина. А из Сильвии вытекло много крови, когда ее убивали? Она чувствовала, как кровь вытекает из нее, струится по коже, когда ее били и насиловали? Патологоанатомы пояснили общественности, что в данном случае сложно определить, было ли изнасилование, поскольку тело долго лежало на открытом воздухе. Но люди считали, что Сильвию изнасиловали, и эта мысль засела в их умах, включая и миссис Марч. На этом этапе люди испытали бы разочарование, если бы выяснилось, что Сильвию не изнасиловали, тогда получилось бы, что они теряли свое время, переживая из-за простого убийства. Конечно, косвенные улики указывали на изнасилование. Мертвую девушку нашли полуобнаженной – от талии и ниже, а трусы Сильвии валялись рядом, словно их поспешно с нее стащили. Миссис Марч попыталась представить, как выглядела обнаженная Сильвия. Она смотрела на собственное тело под прозрачной водой и рисовала в воображении волосы на лобковой части тела Сильвии, представляла, как убийца восхищался ими перед тем, как ее изнасиловать. Внутри миссис Марч стало нарастать забытое ощущение – возбуждение. Она сразу же почувствовала себя виноватой, как в подростковом возрасте, когда исследовала свое тело в ванне. С тех пор у нее в сознании закрепилось чувство вины после таких действий, и теперь оно жгло ее изнутри. Когда она впервые это сделала, она представляла, что за ней наблюдает Кики и осуждает ее за это. В конце концов она покончила с Кики раз и навсегда, это случилось зимой после того странного лета в Кадисе. Когда в тот вечер Кики залезла в ванну, миссис Марч почувствовала, как ее охватила ярость, а за яростью пришло отчаяние. Она умоляла Кики уйти и никогда больше не возвращаться, но упрямая Кики отказалась. Миссис Марч в гневе потянулась руками к горлу Кики и сдавила его так сильно, что ногти воткнулись в ладони, руки дрожали, сотрясая воздух, словно это Кики боролась за жизнь. Когда ее воображаемая подруга погрузилась под воду, она представила ее безвольно висящую шею и побелевшие глаза. Она почувствовала удовлетворение, вытащила пробку, чтобы слить воду – и вода закружилась, уходя в сливную трубу, и забрала Кики с собой.

Она пила вино, пьянела все сильнее, бокал опасно балансировал на краю ванны, и она чувствовала что-то сразу же за полем своего зрения. Она посмотрела налево, не двигая головой, и увидела обнаженную женщину, которая стояла рядом с ванной. Миссис Марч схватилась за край ванны, повернула голову и увидела, что она сама смотрит на себя сверху вниз. Миссис Марч попыталась удержать взгляд своего двойника, желая установить с ним связь, но тут ее двойник перекинул ногу через край ванны и проскользнул внутрь, и там неотрывно уставился на миссис Марч. Тогда она поняла, что это, вероятно, сон. Женщина, которая была ею, смотрела на нее вопросительно, затем склонилась вперед, ее слишком темные, слишком большие соски коснулись поверхности воды, она протянула руки вперед, к миссис Марч, ее пальцы что-то искали. Потом она опустила пальцы под воду, и миссис Марч увидела, как они приближаются к ней меж ее раздвинутых ног.

– Не надо, – сказала она.

Она проснулась в чуть теплой воде, покрытой жирной пленкой. Над ней стоял Джонатан, одетый в костюм медведя.

– Ты умерла, мама? – спросил он.

Она попыталась улыбнуться, но ее губы высохли от вина, по ним пошли болезненные трещины.

– Мама только заснула, – ответила она. – Почему бы тебе не пойти поиграть?

– Мне давно пора спать.

Она подняла голову, посмотрела на маленькое окошко над ванной и увидела, что уже стемнело. А разве уже не было темно, когда она только наполнила ванну?

– Конечно, пора, – сказала она. – Но тогда почему ты не спишь?

– Мне приснился кошмарный сон.

– Возвращайся в кровать.

– Я могу сегодня ночью поспать в твоей кровати?

– Ты уже слишком большой для этого. Ты сам знаешь.

Она ждала, пока Джонатан молча спорил с собой. Она не могла пошевелиться, тогда растворилась бы оставшаяся пена, и он увидел бы ее грудь. Она не могла вспомнить, когда он в последний раз видел ее обнаженной. Она не думала, что вообще когда-либо видел. Она сама только один раз видела свою мать голой, и очень четко это помнила. Черные, густые, жесткие волосы между ног матери, когда та сидела на унитазе перед юной миссис Марч, и была абсолютно спокойна – необъяснимо, ведь обнаженное тело считалось неприличным у них дома.