Миссис Кеннеди и я - [7]

Первые две недели пролетели как один день. Я постепенно привыкал к особенностям новой миссии, работа превращалась в рутину, а наши отношения с миссис Кеннеди крепли. Чувствовалось, что она начинает доверять мне. Эта первая леди не собиралась тихо стоять в тени своего мужа, и ей нужны были верные союзники.

Новоизбранный президент Кеннеди вылетел в Палм-Бич на следующий же день после объявления результатов выборов. Фамильное поместье с видом на океан как нельзя лучше подходило, чтобы сосредоточиться на административных делах. В это же время миссис Кеннеди устраивала множество мелких дел и осваивалась в новой для себя и явно тяжелой роли. Беременность добавляла проблем, однако она выносила все тяготы с впечатляющей стойкостью. Весь мир с жадностью наблюдал за ней, и она не боялась предъявить ему результаты своей работы.

Двадцать третьего ноября, в среду, президент вернулся в Вашингтон, чтобы отпраздновать День благодарения вместе с женой и дочерью. Именно тогда я впервые увидел Джона Ф. Кеннеди вживую. Меня представила миссис Кеннеди:

– Джек, познакомься с мистером Хиллом.

Президент оказался стройным и жилистым человеком чуть выше меня ростом. Его кожа была смуглой, но не от природы, а от здорового загара. Его ярко-голубые глаза сразу же обращали на себя внимание: он умел смотреть прямо в душу собеседнику, создавая ощущение, что в данный момент его не интересует ничего, кроме человека напротив. Он улыбнулся и протянул мне руку – рукопожатие у него было крепкое и энергичное.

– Наслышан о вас, Клинт, – одобрительно сказал он, – Джеки упоминала, что вы весьма расположены к долгим прогулкам и очень внимательно заботитесь о ней в последние пару недель. Я очень ценю вашу помощь.

Он говорил гладко, четко и настолько быстро, что вкупе с его фирменным бостонским акцентом речь становилась слегка неразборчивой, так что приходилось внимательно вслушиваться в каждое слово.

– Очень приятно, господин президент, – ответил я.

Двадцать седьмого ноября Кэролайн исполнялось три года, и отец привез несколько запечатанных подарков, чтобы отпраздновать ее день рождения чуть раньше. Среди простых детских даров был один весьма необычный: девятилетняя дочь члена совета города Уэст-Палм-Бич передала президенту клетку с двумя живыми белыми утками в качестве подарка для дочери. Он привез их в Вашингтон, чтобы увидеть реакцию Кэролайн. Эти утки стали первыми вестниками нескончаемого потока подарочных животных, который вскоре хлынул в резиденцию семейства Кеннеди.

Несмотря на то что встреча была весьма краткой, я успел составить впечатление о Джоне Ф. Кеннеди, и это впечатление мне понравилось. Понятно, почему он легко нашел общий язык с избирателями: такой энергичный, дружелюбный, человек дела, любимец народа и просто удивительно харизматичный мужчина. Власть не сделала его черствым или грубым, и мистер Кеннеди со всем тщанием заботился о своей семье и окружающих их людях. Президент показался мне очень хорошим человеком, и первое знакомство только убедило меня в том, что работа с ним обещает быть весьма интересной.

На следующий день семейство собралось за праздничным столом в честь Дня благодарения во время обеда. Перл Нельсон – семейная кухарка – приготовила традиционные блюда: фаршированную индейку, хлебную запеканку, луковки в сливочном соусе со стручковой фасолью, а также тыквенный и яблочный пироги на десерт. Не забыла она и про любимое блюдо семейства – суп-чаудер из моллюсков. Запахи из кухни неслись умопомрачительные, но, к сожалению, это именно та часть работы агента, которую приходится принимать как должное. Возможно, тебе придется надеть смокинг и стоять за спиной президента во время официального ужина, но все сопутствующие радости еды, выпивки и социализации пройдут мимо тебя: ты будешь на работе. В тот день я охранял периметр резиденции вместе с другими агентами из личной охраны, чтобы дать семейству Кеннеди возможность справить праздник в мире и покое.

Я полагал, что президент останется в Вашингтоне, чтобы провести ряд встреч касательно смены администрации и поддержать миссис Кеннеди в последние недели беременности, и тем большим сюрпризом для меня стала новость о том, что он возвращается в Палм-Бич еще на неделю-другую. Он должен был вернуться в середине декабря, за несколько дней до предполагаемой даты родов; миссис Кеннеди должна была разрешиться от бремени путем запланированного заранее кесарева сечения. Такое решение показалось мне довольно странным, так как большинство кандидатов на административные должности проживало в Вашингтоне. Конечно, это было не мое дело, но мне стало немного жаль первую леди.

Вечером Дня благодарения в 20:45 президент отбыл во Флориду на «Кэролайн» – семейном самолете Кеннеди. Это был двухмоторный «Конвэр-240», который раньше совершал коммерческие полеты и мог вместить около 45 пассажиров. В 1959 году самолет приобрел посол Джозеф Кеннеди и переоборудовал для личного использования: в салоне появился интерьер, похожий на обычную гостиную, настоящая кровать и места для 15–20 пассажиров. «Кэролайн» стала первым личным самолетом, который принял участие в избирательной кампании. С ее помощью Джек Кеннеди мог быстро перемещаться по всей стране и эффективно агитировать избирателей в свою пользу. Конечно, она была далеко не так молниеносна, как суперсовременные реактивные лайнеры, но и после избрания этот самолет оставался быстрым и удобным способом добраться из Вашингтона в Палм-Бич и обратно.