Миссис Хемингуэй - [17]

Файф тоже пока не появлялась.

– Нам пришлось поужинать вместе с детьми, прежде чем отправить их в постель, – щебечет Сара. – Вы уже поужинали, не так ли?

Эрнест отвечает утвердительно, хотя это неправда. Хэдли бросает на мужа взгляд, в нем ясно читается: «Не знаю как ты, а я умираю от голода!» Партию, которую им предстоит разыграть, не стоит начинать на голодный желудок.

На Саре ожерелье из стольких жемчужных нитей, что шея кажется забинтованной. Большинство знакомых – из числа присутствующих тоже – предпочитают Сару ее мужу, хотя Хэдли всегда больше нравился Джеральд.

Эрнест считает его выпендрежником, но Хэдли как раз это и привлекает. Обоим, Хэдли и Джеральду, с трудом удается вжиться в предписанную им роль, в отличие от остальной компании – там все играют безупречно. Они с Джеральдом – двое смертных среди небожителей.

Именно Джеральд ободряюще рассмеялся в парижском кафе, когда Хэдли радостно объявила, что Эрнест был первым американцем, убитым в Италии.

– Сногсшибательная новость, учитывая, что этот человек сидит сейчас рядом с нами и вполне ощутимо дышит, не правда ли, Хэш?

Поняв ошибку, Хэдли покраснела.

– Ранен, – тихонько сказала она, – я имела в виду, он был ранен.

Она, конечно, заметила красноречивый взгляд Сары, адресованный Файф. Какое счастье, что рядом оказался Джеральд с его мягким юмором.

Вся компания расселась вокруг стола под липами, умиротворенная и по-весеннему нарядная.

– Как прекрасно видеть вас обоих, – воркует Сара. – Вам ведь пришлось страдать в заточении!

– Я так рада из него выбраться. – Хэдли пытается говорить беспечным тоном.

– А что, Бамби уже совсем выздоровел?

– Слава богу, все закончилось. Просто он сегодня слишком устал, чтобы пойти с нами, – отвечает Хэдли, прикидывая, зачем Эрнест соврал, что они поужинали. Ее взгляд блуждает по опустевшей посуде. На тарелке Скотта остался рогалик.

– Это просто великолепно. Не могу дождаться, когда мы вновь соберемся все вместе. – Сара, стиснув руку Хэдли, значительно смотрит на нее: они ведь обе – матери. Челка до бровей придает взгляду Сары дополнительную глубину. Красивая женщина, хотя вовсе не похожа на Файф или Зельду. Сара совсем не худенькая и вряд ли сможет втиснуться в крохотное платьице или купальный костюм.

– Прекрасная новость, да, Хэш? – Джеральд выплывает из дома с подносом, заставленным напитками. На фоне черных атласных диванов, белых стен и громадных ваз с пионами муж Сары похож на голливудского актера. И он вполне мог бы стать претендентом на главную мужскую роль в каком-нибудь фильме, если бы не маленький изъян: плешь на затылке. – Коктейли! – объявляет Джеральд и, как в плохом кино, спотыкается на ступеньке и едва не падает.

– Нельзя ли осторожнее! – хихикает Сара. Она никогда не злится на мужа.

Ветер доносит цитрусовый запах из нижнего сада. Вдоль дорожек цветут гелиотропы и мимоза. Джеральд изящным жестом опускает на стол поднос с напитками и печеньем. Эрнест, кажется, смущен и прячется между Сарой и Хэдли. Джеральд наклоняется и целует Хэдли – почти в губы, Скотт тянется за стаканом.

– Это который за сегодня? – интересуется Сара.

– Я не выпил за вечер ни капли.

– Не считая аперитива.

– И бутылки вина за ужином, – вставляет Джеральд, раздавая напитки. – Так вот теперь скажи мне, дражайшая Хэдерн, – так странно ее звал только Скотт, – чем же ты занималась все это время?

Все поворачиваются к ней.

– Ой, да ничем особенным. Читала. Слала бесконечные телеграммы мужу. Да, в общем-то, в основном возилась с Бамби.

– Хэдли – самая лучшая мать. – Эрнест с гордостью смотрит на жену, но вдруг, глянув в сторону дома, замирает, как парализованный.

На ступенях, небрежно держа в руке сигарету, стоит Файф. Боже, что на ней за платье! Юбка из черных перьев, слой за слоем расходящихся от талии, – словно сложенные лебединые крылья. Файф делает бесшумный шаг вперед – только перья шелестят: словно к ним в свете электрических ламп летит огромная хищная птица. Оторвав наконец взгляд от изумительного зрелища, Хэдли видит, что муж в полном восторге: это ему выпала удача поймать такую редкую птицу, о которой другие и мечтать не смели.

– Миленькое платьице! – Сара цинично подмигивает Хэдли.

Та раздавлена, загнана в угол. Что ее старое саржевое платьишко рядом с этим шикарным опереньем? Желая утешить, Скотт угощает ее сигаретой. Хэдли сама себя уговаривает: платье – это только платье, и вообще Эрнест терпеть не может женщин, которые слишком озабочены собственной внешностью.

Файф усаживается, одарив всех присутствующих широкой улыбкой.

– Привет, ребята!

Уложенные волнами волосы лежат идеально. Должно быть, после той неоконченной партии в бридж Файф занималась исключительно подготовкой к эффектному выходу.

– Я что-то пропустила?

Если сейчас моргнуть, из глаз хлынут слезы. Неужели никто не видит, что за дрянной, дешевый балаган Файф устроила с этими перьями? Хэдли вслушивается в застольный разговор: кажется, Сара продолжает подкалывать Скотта, но теперь уже за расточительность, а не за любовь к выпивке.

– И что же, дорогой, у тебя до сих пор денег хватает?

– Их поменьше, конечно, чем у тебя, дорогая. Так высоко никому тут не подняться.