Миссис Бреникен - [59]

Когда наш бравый моряк уже собирался покинуть судно, юноша матрос задержал его, заговорив чуть взволнованным голосом:

— Скажите, сэр, это правда, что миссис Бреникен отправится завтра в Аделаиду?

— Да, завтра,— ответил Зак Френ.

— На «Брисбене»?

— Конечно.

— Хоть бы удалось ее предприятие и она нашла капитана Джона!

— Для этого мы сделаем все, что в наших силах, можешь поверить.

— Я не сомневаюсь, сэр.

— Ты служишь на «Брисбене»?

— Да, сэр.

— Тогда до завтра, мой мальчик…

Надо сказать, что Сидней вполне заслуживает ту добрую славу, которая утвердилась за ним; это самая старая из австралийских столиц, и пусть она не столь планомерно застраивалась, как возникшие позже Аделаида и Мельбурн, зато в ней больше нечаянной красоты и живописных ландшафтов. Решив удостовериться в истинности сего утверждения, Зак Френ в последние часы пребывания в Сиднее бродил сначала по Питт-стрит и Йорк-стрит, застроенным по обеим сторонам великолепными зданиями из красновато-желтого песчаника, далее посетил Виктория-парк, потом Гайд-парк, где стоит памятник капитану Куку, и, наконец, расположенный на берегу моря Ботанический сад, изумляющий своих посетителей прекрасной коллекцией растений из стран с жарким и умеренным климатом — дубов и араукарий, кактусов и гарциний, пальм и оливковых деревьев…

Вечером следующего дня миссис Бреникен и ее спутник взошли на борт пакетбота. В одиннадцать с небольшим «Брисбен», выйдя из порта, направился через бухту в Порт-Джексон. Обогнув мыс Иннер-Саут-Хед и держась в нескольких милях от берега, судно взяло курс на юг.

Первый час пути Долли провела на палубе. Сидя на корме, она вглядывалась в неясные, подернутые дымкой очертания берегов. Вот он, этот континент, куда она постарается проникнуть, точно в огромную тюрьму, из которой Джон до сих пор не смог выбраться. Пятнадцать лет уже они находились в разлуке!

— Пятнадцать лет! — прошептала Долли.

Когда «Брисбен» миновал заливы Ботани и Джервис, миссис Бреникен пошла немного отдохнуть. Но на следующее утро, с рассвета, как только на горизонте показался мыс Дромедари, а чуть позади — гора Косцюшко, принадлежащие к системе Австралийских Альп, Долли уже была на ногах. Вскоре к ней присоединился Зак Френ; стоя на спардеке[198], они обсуждали планы экспедиции.

В этот момент юный матрос, смущенный и взволнованный, подошел к миссис Бреникен и от имени капитана спросил, не нуждается ли она в чем-либо.

— Нет, дитя мое,— ответила Долли.

— Э-э, да это тот парнишка, который встретил меня вчера, когда я пришел на «Брисбен», — сказал Зак Френ.

— Да, сэр, это я.

— Как же тебя зовут?

— Годфри.

— Ну вот, Годфри, как видишь, миссис Бреникен села на твой пакетбот… Ты доволен, я полагаю?

— Да, сэр, вся команда довольна. Мы все желаем, чтобы поиски завершились успешно и миссис Бреникен освободила капитана Джона!

При этих словах Годфри с таким уважением глядел на Долли, что та растрогалась до глубины души. К тому же ее поразил голос юного матроса. Ей вспомнилось, что она его уже где-то слышала.

— Деточка,— сказала Долли,— не вы ли говорили со мной у дверей госпиталя в Сиднее?

— Я.

— Вы спрашивали, жив ли капитан Джон?

— Да, мадам.

— Вы, стало быть, член экипажа?

— Да… уже год,— ответил Годфри.— Но, если Господу будет угодно, я скоро покину судно.

Не желая или не осмеливаясь говорить больше, Годфри удалился, чтобы сообщить капитану о том, как себя чувствует миссис Бреникен.

— Сдается мне, в жилах этого парнишки течет кровь настоящего моряка,— заметил Зак Френ.— Сразу видно… Взгляд прямой, ясный и решительный, голос нежный и твердый одновременно…

— Да, голос…— прошептала Долли.

Отчего в этом не вполне сформировавшемся мальчишечьем голосе ей чудился голос Джона? Долли сделала и другое, еще более значительное наблюдение: черты лица этого подростка напомнили ей о муже… Ему не было и тридцати, когда «Франклин» увез его так далеко и так надолго!

— Видите, миссис Бреникен, и англичане и американцы — все вам симпатизируют,— сказал Зак Френ, потирая свои большие сильные руки.— В Австралии вы встретите такое же доброе к себе расположение, как и в Америке. Не важно где — в Аделаиде или в Сан-Диего… И этот юный англичанин тоже желает нам удачи…

«Так он англичанин?» — подумала Долли, которую глубоко взволновал разговор с матросом.

В первый день плавание было очень приятным. Дул норд-вест с суши, и на море был полный штиль. Таким же будет море, когда «Брисбен» обогнет мыс Хау и пойдет в Бассов пролив.

В течение этого дня миссис Бреникен почти не уходила со спардека. Пассажиры судна выказывали ей искреннее почтение и явное желание находиться в ее обществе. Им очень хотелось посмотреть на эту женщину, чьи несчастья отозвались в сердцах многих людей и которая без колебаний и страха двинулась навстречу стольким опасностям в надежде спасти мужа, если Провидению будет угодно оставить его в живых.

Рядом с Долли никто не сомневался, что капитан Джон жив и будет спасен. Да и возможно ли было не разделять ее уверенности, слушая вдохновенные рассказы о том, какие смелые и решительные шаги она предпримет для спасения мужа?! Невольно собеседники мысленно устремлялись за ней, в глубь Центральной Австралии. Надо сказать, что среди слушателей находились и те, кто готов был сопровождать ее туда не только мысленно.