Мисс Ведьма - [13]

Обычно детишек, попадающих в приют, вскоре усыновляют – всех, но только не Теренса. Мало того, что мальчик был очень некрасивым, он еще умудрился в первые пять лет своей жизни подхватить не только ветрянку и коклюш, но и менингит, и дерматит, и даже круп, что довольно редко случается. А кто же захочет усыновить ребенка, у которого голова в бинтах, а лицо в сыпи и который от кусочка сыра сам желтеет, как сыр? К тому времени, когда Теренсу исполнилось пять лет, и он стал ходить в школу, он уже потерял надежду на то, что какая-нибудь семья примет и полюбит его.

– Этот подкидыш останется с нами навсегда! – нарочито громко и зло повторяла Наставница всякий раз, когда Теренс попадался ей на глаза, а тот пытался незаметно, как маленькая улитка, проползти мимо нее. – Кому такой нужен!

Одинокие, брошенные на произвол судьбы дети, часто ищут себе друзей среди животных; именно так и поступал Теренс. Правда, Наставница не позволяла воспитанникам «Солнечной долины» заводить кошек, собак и хомячков. Поэтому Теренс играл с крошечными животными – паучками, вечно куда-то спешащими древоточцами и блестящими жуками, которые водились на пустыре, гордо именовавшемся «садом», или обитали под камнями на пути в школу.

По дороге в школу он и встретил Ровера.

Ровер был земляным червем, бледно-розовым, гибким, с небольшой л иловатой выпуклостью посередине спинки и острым хвостиком.

Теренс сразу полюбил Ровера. В нем было что-то особенное. Он не был похож на других червей, которые знай себе бесцельно ползают, время от времени зарываясь в почву. Ровер любил закручиваться вокруг пальцев Теренса или тихонько лежать на его ладошке, а иногда он даже задирал свой острый хвостик, как маленькая умная собачка. Теренс нашел его рядом с магазином химических реактивов, в мензурке, набитой землей, сумел тайком пронести в приют и подыскал ему дом – банку из-под джема, наполненную перегноем. Он старался поддерживать перегной влажным, потому что один учитель как-то говорил, что земляные черви дышат кожей, а потому она не должна пересыхать. Теренс закопал банку за грудой кирпичей в саду и не рассказывал о Ровере никому – только Билли, который все равно был глуховат и которого тоже никто не хотел усыновлять. Билли, как и Теренс, ни у кого не вызывал теплых чувств.

И так Ровер жил в своем домике, не зная горя, вплоть до того ужасного вечера, когда Наставница застала Теренса и Билли в саду с банкой в руках, в то время как им давно полагалось лежать в постелях.

– Как вы смеете! – кричала она, несясь по дорожке, как разъяренный верблюд. – Сейчас же в кровать! И немедленно выбросьте этого мерзкого, грязного червяка!

И когда Теренс не сразу ее послушался, Наставница вырвала у него из рук банку с Ровером, вытряхнула ее и принялась топтать содержимое острыми каблуками.

Она искалечила Ровера, и очень сильно. К утру ему не полегчало: в середине его тельца, где каблук проткнул кожицу, зияла рана, и внутренности червяка вываливались наружу. Это было ужасно. Ровер больше не шевелился; он замер, вытянувшись на ладошке Теренса.

Он умирал.

– Привет! – раздался над его головой тихий мелодичный голос, и Теренс увидел перед собой самую прекрасную девушку на свете. Он испугался бы, если бы не ее глаза, такие синие и полные тоски, а тоска была хорошо ему знакома.

– Меня зовут Белладонна, – сказала девушка. – А тебя?

Мальчик покраснел.

– Теренс Мордд, – сказал он, глядя на нее сквозь толстые очки в стальной оправе. – А это, – он сглотнул. – Это Ровер. Только, – добавил он, стараясь не разреветься, – по-моему, он… умирает.

Белладонна внимательно посмотрела на червячка. Ей не показалось, что Ровер – странное имя для земляного червя. Она сразу же поняла, что Теренс ужасно мечтал о собаке, но знал, что никогда ее не получит, вот и назвал своего друга собачьим именем. И еще она поняла, что Теренс прав. Роверу было очень, очень плохо.

– Можно мне его немного подержать? – попросила она.

Теренс колебался. Когда твой друг умирает, нужно быть рядом и помогать ему до конца. Но Белладонна смотрела на него с такой нежностью, что мальчик осторожно раскрыл ладошки и передал ей червяка.

Белладонна склонилась над Ровером. Ее волосы закрыли ладони золотистым покрывалом, в котором раненому червяку было так уютно и тепло. Она стала тихонько напевать незатейливую песенку.

Теренс никогда раньше не слышал ничего подобного. Белладонна пела о влажной, мягкой, жирной земле и о терпеливых червях, которые трудятся в ней год за годом. Она пела о розовой, влажной, упругой кожице, и Теренсу почудилось, что он тоже стал червем, что он проник в душу земляного червя и теперь всегда будет ее понимать. Когда песенка кончилась, Белладонна трижды дунула на свои сложенные домиком ладони и раскрыла их.

– Посмотрим? – предложила она.

– Ой! – радостно воскликнул Теренс.

Маленькая ранка в боку червяка, нанесенная каблуком Наставницы, совсем затянулась. Кожица Ровера снова стала гладкой, не осталось даже шрама, и под изумленным взглядом Теренса Ровер задрал свой острый хвостик так же бойко, как раньше.

Теренс был, наверное, самым некрасивым мальчиком, какого знала Белладонна, но сейчас его лицо светилось, как у маленького ангелочка.