Мисс Совершенство - [2]

Многое изменилось для всех них за прошедший год.

В Джорджтауне Хоуп устраивало и радовало все: дом, работа, заведенный порядок вещей. У нее были четко определенные планы на будущее. Никакой спешки, никакой суеты, все строго по плану. В «Уикхэме» она чувствовала себя на месте, чувствовала ритм этого отеля, вибрацию его струн, потребности и нужды. Хоуп работала как вол — на Уикхэмов и их мерзавца-сыночка, Джонатана. Наивная, планировала стать его женой. Ну да, официальной помолвки не было, как и конкретных обещаний, но свадьба и дальнейшая совместная жизнь считались чем-то самим собой разумеющимся. Не идиотка же Хоуп, в самом деле.

И все это время, ложась в постель Хоуп или укладывая ее в свою — во всяком случае, последние несколько месяцев, — этот сукин сын встречался с другой. Из своего круга, так сказать, из более высоких слоев общества. В душе Хоуп всколыхнулась волна горечи. С той, которой нет необходимости вкалывать по десять-двенадцать, а то и больше часов в день, управляя престижным отелем, но которая может позволить себе проживание в нем — естественно, в самом роскошном номере.

Конечно, Хоуп не идиотка, однако она слишком доверяла Джонатану и оказалась повергнута в унизительный шок, когда тот сообщил ей, что завтра намерен объявить о своей помолвке. С другой женщиной. Да, — вновь повторила себе Хоуп, — она пережила самый унизительный шок — особенно учитывая, что в тот момент они с Джонатаном голышом лежали в постели. Когда же Хоуп приказала ему немедленно выметаться ко всем чертям, наступила его очередь испытать примерно то же самое. Джонатан искренне недоумевал, почему их отношения не могут остаться прежними.

Теперь Хоуп управляет гостиницей «Инн-Бунсборо» в маленьком городке на западе Мэриленда, вдали от ярких огней мегаполиса, и уже не тратит редкое свободное время на устройство изысканных званых обедов или на походы по модным магазинам, чтобы подобрать идеальные туфли к идеальному платью для очередного мероприятия.

Скучает ли она по всему этому — по любимому бутику, кафе, где привыкла обедать, по красивым высоким потолкам и миниатюрному, обрамленному цветами внутреннему дворику своего дома в Джорджтауне? По напряженной суете и радостному волнению, в которых проходила подготовка отеля к визитам высокопоставленных чиновников, знаменитостей и магнатов делового мира? Пожалуй, иногда скучает. Но гораздо реже и меньше, чем предполагала. В недалеком прошлом у нее была налаженная личная жизнь, интересная работа и «Уикхэм», где Хоуп чувствовала себя в своей стихии. Однако за эти несколько месяцев она открыла нечто новое. Здесь, в Бунсборо, она не только удовлетворена, но и счастлива. Гостиница для нее — не просто место работы, а настоящий дом.

За это Хоуп должна благодарить подруг, а также семейство Монтгомери: троих братьев и мать. Жюстина Монтгомери приняла ее на работу, не колеблясь ни секунды. Хоуп, тогда еще не знакомая с характером Жюстины, изумилась столь быстро сделанному предложению. С другой стороны, зная себя, она до сих пор не перестает дивиться собственному не менее скорому согласию.

Рывок с места и разгон до сотни? Скорее даже до ста пятидесяти, и это еще не предел. Хоуп Бомонт не жалеет о своем порыве, о принятом решении и сожженных мостах. В ее планы не входило начинать жизнь с чистого листа, но планы ведь можно перекраивать, а уж это она умеет. Благодаря семье Монтгомери с любовью — и большим тщанием — восстановленная гостиница стала домом и делом Хоуп.

Она прошлась по террасе, проверила, не пересохла ли земля в подвесных кашпо, сдвинула — совсем чуть-чуть — венский стул.

«Обожаю здесь каждый квадратный дюйм», — промурлыкала Хоуп себе под нос.

Одна из террасных дверей, та, что в номере «Элизабет и Дарси», распахнулась; в ночном воздухе разлился аромат жимолости. Кое-кому еще не спится, подумала Хоуп. А спят ли привидения вообще? Вряд ли призрачная женщина, которую Бекетт окрестил Элизабет, ответит на вопрос, пока что Лиззи не снизошла до общения с соседкой по отелю...

Хоуп улыбнулась, сделала глоток вина.

—Чудесная ночь. А я, знаешь ли, думала о том, насколько изменилась моя жизнь, и о том, что, в общем и целом, я этому очень рада, — легким, непринужденным тоном произнесла Хоуп.

Исторические изыскания, которые она провела вместе с Оуэном Монтгомери в отношении постоянной гостьи отеля, позволили выяснить, что Лиззи, то есть Элиза Форд, как ее звали при жизни, — дальняя родственница Хоуп, а с родней следует вести себя дружелюбно.

—В «Уэстли и Баттеркап» заселились новобрачные. Такие счастливые, такие юные и свежие!.. А пара из «Ника и Норы» отмечает пятидесятивосьмилетие супруги. Эти, конечно, далеко не юны, но тоже счастливы — видно, что им хорошо и комфортно. Я рада, что могу предоставить им особенное место, шанс получить особенные впечатления — это у меня получается неплохо.

Стояла тишина, однако Хоуп ощущалаприсутствие незримой слушательницы. Тишина была... компанейской, да, на удивление компанейской. Как если бы две женщины просто стояли на террасе в поздний час и смотрели вдаль.

—Кароли придет рано. Завтрак — на ней, а я с утра совершенно свободна. Так что вот, — Хоуп подняла бокал. — Немного вина, немного самокопания и жалости к себе за то, что хожу кругами и понимаю — жалеть себя в общем-то не за что. — Улыбнувшись,она сделала еще один глоток. — И можно позволить себе полный бокал. Ладно, с делами на сегодня покончено, пора и спать.