— Мистер Бисселтуэйт! — неожиданно сказала она.
— А?
— А мебель тоже перешла к Управлению водоснабжения?
— Нет, мебель продали.
— Кому?
— Да было что-то вроде распродажи. Приезжали торговые агенты из Лондона. И деревня многое купила. Моя старуха приобрела рулон линолеума и пару стульев.
— Да... — протянула Кэри.
Так, значит, мебель продали. Кто-то неизвестный купил кровать Пола, спал на ней по ночам, застилал ее утром, разглаживая простыни, поправляя матрац...
— Все продали? — спросила Кэри. — Кровати и все остальное?
— Думаю, что все, — сказал мистер Бисселтуэйт. — Управлению водоснабжения кровати ни к чему. Тпру! — прикрикнул он, пуская пони шагом. — Узнаете?
Это был переулок мисс Прайс за садом тетки Беатрисы. Сердце Кэри забилось чаще, когда она увидела яркое облако вьющихся роз за изгородью из боярышника — тех самых, сорта «Дороти Перкинс», что росли по обеим сторонам калитки. Они стали гуще, выше, на них было больше бутонов, чем раньше. А вот и калитка с надписью «Малые Ольшаники». Кэри взглянула на Чарльза. Похоже, и он волновался.
— Ну вот и приехали, — сказал мистер Бисселтуэйт, когда пони остановился. — Я вам помогу с багажом.
Калитка тихонько скрипнула, щелкнула задвижка. Как во сне, они прошли по прямой мощеной дорожке между цветочными грядками к парадной двери...
Дверь открылась прежде, чем ребята успели дотронуться до дверного молотка — и перед ними очутилась мисс Прайс. Просто поразительно — мисс Прайс! Свежая, улыбающаяся, с раскрасневшимся лицом.
— Я услышала калитку, — объяснила она, забирая у Кэри сумку. — Так, так, так. Это просто замечательно. Пол, осторожно на ступеньках, они только что вымыты.
Мисс Прайс была такой, какой они ее помнили, и все же в чем-то неуловимо изменилась, что, впрочем, и происходит обычно с людьми, которых долго не видишь. Но, взглянув на ее длинный розовый нос, Кэри вдруг успокоилась. Это был добрый нос, застенчивый нос, нос, на кончике которого однажды висела слезинка (так давно это, кажется, было); в общем, это была мисс Прайс.
Маленькую прихожую наполнял аромат горячих пшеничных лепешек. Мисс Прайс все время что-то говорила: «Минутку, сейчас я достану кошелек... Как ты вырос, Пол... Поставьте это, пожалуйста, сюда, мистер Бисселтуэйт, прямо рядом с часами... три шиллинга шесть пенсов отнять от десяти шиллингов будет... Пол, не трогай барометр, голубчик. Гвоздь потерялся... Так, дайте подумать...»
А потом мистер Бисселтуэйт ушел, парадную дверь закрыли, и все сели пить чай в столовой, большую часть которой занимал квадратный стол, так что стулья почти касались стен. К чаю были пшеничные лепешки, джем и мясной паштет. За окном, сквозь кружевные занавески, виднелся Медников Холм в золотой полуденной дымке, и Кэри вдруг почувствовала себя отдохнувшей, счастливой и умиротворенной.
После чая мисс Прайс показала ребятам их комнаты.
— Боюсь, что Полу придется спать на софе в моей спальне, — сказала она. — Понимаете, в объявлении я писала только о двух детях, но, — она быстро улыбнулась им и сделала какое-то нервное движение своими тонкими руками, — я и не думала... я даже не предполагала, что это окажетесь вы.
— Вы удивились? — спросила Кэри.
— Еще как. Видите ли, я не очень люблю незнакомых. Но я была вынуждена сдавать комнаты.
— Почему? — поинтересовался Пол.
— Жизнь дорожает, — неопределенно пояснила мисс Прайс. И, в неожиданном порыве откровенности, прибавила: — На самом деле, мне меняли водопроводную раковину в кухне. Нержавеющая сталь. А во сколько обошлись слесарные работы... ну, одним словом, вот так это все и было. И вообще, я предпочитаю детей взрослым. Я думала, что через «Таймс» мне пришлют двоих хорошо воспитанных...
— И это оказались мы, — сказала Кэри.
— Да, — весело согласилась мисс Прайс, — это оказались вы. Если знать — прекрасно можно было бы обойтись без объявления. А теперь пора распаковывать чемоданы. Где вещи Пола?
— Большая часть у Чарльза, — сказала Кэри. — Мисс Прайс...
— Да?
— А можно... посмотреть остальной дом?
Лицо мисс Прайс сразу стало напряженным. Она сложила ладони вместе и посмотрела на них.
— Ты имеешь в виду кухню и ванную?
— Я имею в виду... — Кэри набрала побольше воздуха. — Я имею в виду ваш кабинет.
— Да, — подхватил Пол. — Можно нам посмотреть на чучело крокодила?
Мисс Прайс подняла глаза. Губы ее как-то странно дрогнули, но взгляд был абсолютно тверд.
— Там нет чучела крокодила, — ответила она.
— Он хочет сказать: аллигатора, — пояснил Чарльз.
— И аллигатора тоже.
Наступила неловкая пауза.
— Ой, — тихо сказала Кэри.
Мисс Прайс откашлялась.
— Я думаю, — произнесла она каким-то чужим голосом, — будет лучше, если вы все-таки увидите мой кабинет.
...Снова, через два долгих года, ребята оказались в темном коридоре возле кухни; снова мисс Прайс вставляла ключ в хорошо смазанный замок и, словно в память о том, другом времени, сердце Кэри забилось чаще.
Мисс Прайс встала у двери.
— Входите, — мрачно пригласила она. — Входите, входите.
Ребята прошмыгнули мимо нее и остановились в молчании, глядя на полки.
Аллигатора не было; не было ни карты Зодиака, ни учебников, ни глаз тритона; не было и коробочек, в которых могли оказаться сушеные мыши. Вместо этого, один над другим, возвышались ряды банок с консервированными овощами и фруктами, всех оттенков, от бледно-зеленого — крыжовника, до пунцового — соленой капусты.
