Мишка и Трубочист - [3]

Устоять получилось. Мишель покрепче ухватила чемодан. Надо срочно уходить. Да что там, бежать нужно. Чтобы не сорваться на глупые слезы и бабские причитания. Что же ты наделал, мой муж? За что ты со мной так?

Изменял, врал, прятался. Словно она порченная какая-то, словно не заслуживает, если не любви, то хотя бы толику уважения к себе.

От стыда запылало лицо.

— Простите, — неловко пробормотала Мишель и повторила зачем-то: — Простите.

Попятилась со своим чемоданом, потом развернулась и, стараясь держать спину прямо, пошла на выход. Села в первое же попавшееся такси, назвала домашний адрес. Уже у дома расплатилась, совершенно не обратив внимания на астрономическую сумму, названную водителем за поездку. Подсознательно все время ждала, что Павел догонит. Или позвонит. Скажет хоть что-нибудь. Она, правда, не знала, что хотела бы от него услышать. Извинения? Заверения в том, что она, Мишель, все неправильно поняла? Да какая разница! Они прожили пять лет, неужели она не заслужила хотя бы телефонного звонка?

Но телефон молчал, да и погони за ней что-то не наблюдалось.

Мишель вошла в квартиру. Постояла в коридоре, не включая свет. Покачалась с носка на пятку. Потом зашла в ванну, не замечая, что так и не разжала пальцы, и по-прежнему тащит за собой свой чемодан. Опомнилась только, когда поняла, что рука занята, и она не может открыть кран. Отпустила многострадальную ручку, сложила ладони лодочкой и, зачерпнув в нее воды, напилась прямо из-под крана.

Вспомнила, как Павел стоял на коленях перед этой неизвестной девушкой и говорил о том, что любит ее.

Так же, не включая свет, пошла из ванной, но в темноте зацепилась за порожек и упала, больно ударившись локтем.

От боли ли, или от холодной сырой воды, заполнившей пустой желудок, но в голове у нее прояснилось. Мишель оттащила чемодан в коридор и, тяжело вздохнув, пошла в спальню.

По пути извлекла из кладовки пару огромных чемоданов, прикидывая, уместятся ли в них вещи мужа. Уже в спальне, устроив чемоданы на свободном пространстве, открыла дверь в гардеробную. Оглядела ее внимательно, словно в первый раз. Слева висели ее вещи, правую сторону занимали вещи Павла.

Мишель протянула руку к его рубашке, висящей ближе всего. Заметила, как дрожат пальцы.

«Это все проклятый сахар», — сказала себе и решила на время отложить сбор вещей. Нужно разобраться с сахаром.

Из бара в гостиной достала пузатую бутылку и квадратный стакан, пошла на кухню. Надо было поесть, нельзя шутить с собственным здоровьем.

Мишель залезла в холодильник. Сегодня никаких каш на воде, тонких тостов из цельнозерновой муки грубого помола и прочих глупостей. На сковородку легли по очереди толстые куски бекона, помидоры, грибы и сыр. Когда божественный аромат поплыл по кухне, Мишель сглотнула слюну и вылила на это великолепие три яйца. Сварила себе кофе. Да-да, никакого изумрудного чая с острова Пхукет. В большую кружку кофе добавила мед черного тмина. Его она предпочитала сахару, и этот мед специально привозили для нее из Египта по просьбе Павла.

Сервировала стол и села завтракать. Когда половина яичницы была съедена, Мишель взяла бутылку и наполнила стакан темной жидкостью. И ни на каких-то два пальца, не помогут ей сейчас эти пальцы, а плеснула широко, от души. Выпила залпом и доела свой завтрак.

На душе стало легче. А может это уже начал действовать алкоголь?

Мишель вернулась в спальню и сосредоточенно стала собирать вещи мужа, стараясь ничего не пропустить. Пусть забирает все, чтобы у нее не осталось искушения рыдать над его забытой рубашкой.

Через два часа вещи были собраны, а Павел так и не позвонил. Мишель покивала своим мыслям, сходила в душ, оделась, взяла нужные ей документы.

Очень хотелось тут же, прямо сию секунду, вызвать слесаря (или кто так занимается дверными замками?) и сменить замок. Останавливало только отсутствие последнего. Ладно, с этим она разберется позже.

Она порылась в ящике и нашла ключ от нижнего замка. Им они с Павлом не пользовались. Уж очень он был мудреным. Нужно было как-то по-особенному нажать, что-то повернуть в одну сторону, потом в другую. Мишель вечно забывала, а Павлу было просто некогда заморачиваться. Да и зачем? Все равно квартиру ставили на охрану.

Мишель вытащила чемоданы в коридор и закрыла мудреный замок, прикидывая, что будет делать, если не сможет его открыть. Павел с ним не справиться, это точно, у него попросту нет ключа. А что будет делать она, если не получится попасть в квартиру?

«Не открою, так вызову службу спасения. Пусть выломают дверь», — решила Мишель.

Оставив чемоданы в коридоре (вряд ли с ними что-то случиться, чужие у них в подъезде не ходят), Мишель вызвала такси и отправилась в ЗАГС. Если у Павла такая неземная любовь, она не будет ему мешать, не будет тяжким грузом висеть на его шее.

Вечером, возвращаясь домой с чувством выполненного долга, она гадала, что ее ждет. Наверное, Павел, придя домой и, увидев чемоданы, стоит и ждет ее. Ну, может не под дверью, все же это несколько унизительно для него. Скорее всего, сидит в машине. Она приедет, и они поговорят. Мишель скажет, что подала на развод. А Павел… Что скажет он? Должен же он хоть что-нибудь сказать?!