Мишель Лерма, или Упоение юности - [2]

Шрифт
Интервал

Сестрица! Ты сегодня весела
И вся в раздумьях, словно бы вчера
Ты новое свела знакомство, к счастью.
              КАТРИН
Не новое, - из юности моей
Явился юноша, почти такой же,
Каким я помню увальня-подростка,
Мал ростом, нехорош - почти, как прежде…
                ЛИЗА
Но ныне он гусарский офицер –
Мундир красив, со звоном шпор и сабли…
              КАТРИН
Со взором, как вопрос призывный к счастью,
Не скажешь, дерзким, но всевидящим,
И ты краснеешь, радуясь ему.
               ЛИЗА
Да ты краснела то и дело с ним,
Как если б он был важный господин,
В которого готова ты влюбиться.
             КАТРИН
Он спрашивал о друге, жду ль его?
Алексис разболтал о сватовстве,
Не получив согласья моего
И дядюшек…
                ЛИЗА
                        Так, с другом поделился!
              КАТРИН
Друзья ревнивы. Им не угодишь.
Мишель устроил мне допрос, насмешлив
И к другу, и ко мне, - я не хотела
С ним говорить о деле нерешенном,
А вышло: я Алексиса не жду, -
Что значит: не люблю его
И выйду, потому что он богат.
                ЛИЗА
Выходят за богатых – что за новость?
А на балах танцуют по любви.
Иначе не бывает, разве нет?
              КАТРИН
Нет, замуж хочется мне по любви.
Предназначенье женщины – любовь,
Семья и дети без любви – пустое!
Наш век таков, нам дорога свобода.
Алексис добр. Как не любить его?
Люблю его, пускай умом не блещет…
                ЛИЗА
Зато Мишель, ну, впрямь умом сверкает,
Как бриллиантами зубов и шуток.
              КАТРИН
О, поостерегись влюбиться, Лиза!
                 ЛИЗА
Что я? Мишель тобой всецело занят.
             КАТРИН
По старой памяти, я думаю.
Мы встретились, расставшись, как вчера.
Меж тем лет целых пять уж минуло.
Его влюбленность ожила во мне –
Все то, над чем мы с Сашенькой смеялись,
Уж взрослые над мальчиком влюбленным.
А были мы его глупее сами.
В обидах убегал от нас стремглав,
Подбросив нам бумажку со стихами,
Какие в возрасте его не пишут.
               ЛИЗА
Стихи его ты сохранила?
             КАТРИН 
                                               Да.
Он описал и зарожденье чувства,
И муки все отвергнутой любви…
И нами там увиденную сценку,
На богомолье в Сергиевской лавре…
       (Произносит, как бы припоминая слова.)
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья,
Бессильный, бледный и худой,
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою,
Так чувства лучшие мои
Навек обмануты тобою!

              ЛИЗА
          (уверенно)
Так это ж настоящие стихи!
            КАТРИН
Поэт он. Только из ребячества
Пошел в гусары, как его друзья.
Ему же двадцать лет, меня моложе,
И я с ним как бы вновь вступаю в свет.
               ЛИЗА
Ах, Катрин! Будь же осторожнее!
Он расквитается на этот раз
С тобой сполна!
             КАТРИН
                               Ну, это мы посмотрим.
               ЛИЗА
К военным действиям уж приступили?
             КАТРИН
Нет, это как девичник перед свадьбой.
Иль юность, вновь ожившая с поэтом,
И сердце жаждет треволнений счастья
Несбывшихся желаний и любви.
                ЛИЗА
А Лопухин! Его уж ты не ждешь?
              КАТРИН
Я жду замужества, то есть свободы
От благодетельницы тетки, знаешь.
И выбор есть… Но время на исходе…
                ЛИЗА
Как! Ты боишься засидеться в девках?
              КАТРИН
Нет, замуж выйти я всегда успею.
Ведь в обожателях нет недостатка.
                ЛИЗА
Природа наградила красотой…
              КАТРИН
Нет, мать моя, с которой разлучили,
И мы росли с тобою, как сироты,
У тетки под надзором, без подруг…
Была одна отрада: чтенье книг,
А с ними и горячка от волнений
До грез любовных и мечты о счастье.
      (Закружившись по комнате.)
И счастье улыбнулось – на балах,
Как Золушка предстала вдруг принцессой!
О, как я закружилась – как запела!
Не мужа я искала, а любви!
                 ЛИЗА
Любовь приносит лишь одно несчастье,
Как видим мы по сладостным романам.
               КАТРИН
Несчастие – отсутствие любви!
                 ЛИЗА
Вздыхателей хватает у тебя.
               КАТРИН
Но это же лишь отблески желаний
Моих, чужих, а где ж моя любовь,
Единственная в мире, ну, как солнце
В весенний день сияет в облаках!
                  ЛИЗА
       (рассудительно)
Ну, это романтические бредни.
Оставь их мне. Тебе же надо замуж.
                КАТРИН
О, ты права. Я размечталась снова,
Как в юности, с Мишелем встретившись.

   Входит слуга.


КАТРИН. Чего тебе?

СЛУГА. Там внизу какой-то маленький офицер просит вас обеих выйти к нему в лакейскую.

КАТРИН. Что за вздор?

ЛИЗА (переглядываясь с сестрой). Как это может быть?

СЛУГА. Право, сударыни, какой-то маленький гусар спрашивает, здесь ли живут Екатерина Александровна и Елизавета Александровна Сушковы. Ошибки нет. Именно вас, сестриц, спрашивают.

КАТРИН. Поди, спроси его имя.


         Слуга уходит.


ЛИЗА. Мы очень хорошо знаем, кто нас ищет.

КАТРИН. Маленький гусар нас ставит в неловкое положение.

ЛИЗА. Зачем нам было говорить, что у нас в доме бал? Здесь вовсе не наш дом.

КАТРИН. Худо-бедно я здесь выросла, пока ты жила в Смольном монастыре.

ЛИЗА. Какой это монастырь? Я училась в Смольном институте.


Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.


Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)


Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.


Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.


Утро дней

Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».


Телестерион [Сборник сюит]

Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря.


Рекомендуем почитать
Да. Да? Да!

Эта веселая комедия — маловероятная история Дианы — девушки, у которой есть все! Красивая, умная, богатая… Непреодолимой проблемой для Дианы является то, что в ближайшие выходные она обещала троим выйти замуж.


Больше, чем поцелуй

В одну минуту Джордан Марч выпадает из окна, в следующую ... влюбляется в доктора скорой помощи! Казалось, ничто не встанет на пути Джордан и доктора Эми Стюарт, чтобы вместе отыскать настоящую любовь, за исключением .... банановой кожуры, психованного сталкера, лесбийской поэтессы, экстремального шеф-повара, шпионки КГБ и изобретателя секс-игрушек.


Искусственное дыхание

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


У адвоката

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Совиновники

Гете утверждал, будто бы в «Совиновниках» «с веселой непринужденностью доносится до зрителя речение Христово: «Кто без греха, пусть первый бросит камень». Автор этой отчасти даже «криминалистической комедии», не признавая право на суд ни за одним из действующих лиц (все персонажи — «совиновники»), считает насквозь порочным все бюргерское общество в целом.


Старый холостяк

От издателяКонгрив творил на рубеже веков (XVII–XVIII), в эпоху переломную, сложную, формирующую новые понятия, мораль и эстетические нормы.Комедии Конгрива, произведения подлинно талантливые и яркие, созданные едким насмешником над нравами века, отразили свое время, свою эпоху.Комментарии И. В. Ступникова.