Мирзо Турсун-заде - [6]

Есть заметная разница между первой и второй частями индийского цикла стихотворений Турсун-заде, хотя их разделяет промежуток времени меньше чем в два года. За это время поэт снова побывал за рубежом: в апреле 1949 года в Париже в качестве советского делегата Всемирного конгресса мира, в ноябре 1949 года — с делегацией советских писателей в Пакистане. Во второй цикл входят стихи «Шляпа профессора Ахвледиани», «Мой тост», «Две дороги» и другие.

В этих стихах меньше лирических отступлений, пленяющих воображение читателя описаний экзотических индийских пейзажей. Эмоциональность передачи здесь приглушена более строгим, реалистическим письмом. В лучших стихотворениях второй части цикла — «Путешественник по Индии» и «Две дороги» — изображение вопиющих социальных контрастов приобретает еще большую поэтическую силу и убедительность. Да и сама тема судьбы народа в условиях феодально-колониальной эксплуатации раскрыта здесь с еще большей глубиной и еще более беспощадной правдой.

В ряду лучших произведений Мирзо Турсун-заде, развивающих и обогащающих идейно-художественные тенденции, проявившиеся в индийском цикле, находится поэма «Голос Азии» (1957). В этой поэме запечатлен новый размах героической борьбы народов Африки и Азии за свою независимость, за освобождение «от ига грубого меркантилизма, жестокого грабежа и омерзительного расизма, которые характерны для режима, установленного белыми колонизаторами»[5]. Величавой эпичностью и высокой патетикой отличается рассказ об этой борьбе, о победах, одержанных народами Китая, Индии, арабских стран, Африки.

Глубокое понимание поэтом исторических закономерностей борьбы народов Азии и Африки нашло свое отражение в выразительной художественной форме.

Так же как и многие другие произведения Турсун-заде, эта его поэма строится на противопоставлениях. Но насколько глубже и значительнее становится самый характер противопоставляемых явлений! Насколько богаче и масштабнее становится мышление поэта, насколько интереснее и многообразнее делается метафорический язык его образов и исторических ассоциаций!

Поэтом найдены запоминающиеся красочные детали, раскрывающие прошлое и настоящее народов Китая, Индии, Бирмы, Индонезии, Египта. В поэме звучат мужественные гордые голоса пробудившихся к свободе народов, от их имени лирический герой поэмы громко заявляет о том, что

Сын Востока теперь не позволит,

                  Чтобы сад его грабил пришелец…

В лирико-публицистических отступлениях он раскрывает то главное, ради чего поднялись народы Востока на борьбу и что делает их движение победоносным. И это главное — естественное право на жизнь, задавленную, смятую сапогом империализма:

Ради жизни свой голос возвысил

         Весь Восток вдохновеньем объятый,

Ради жизни мечтали о встрече

         Люди разных воззрений, наречий.

Ради жизни несли индианки

         На ладонях зажженные свечи.

Ради жизни в кадильницах ярких

         Благовонно курилось алоэ.

Ради жизни звенели напевы,

         Где с грядущим сливалось былое…

Торжество жизни, разума и воли над насилием и угнетением, мощно звучащее в неудержимо нарастающем ритме поэмы, придает ей такую мужественную мажорную тональность.

Заново переосмысливается поэтом значение древних символов жизни и веры. Он говорит о том, что в душах людей нет больше места смирению и покорности ни таинственным силам природы, ни казавшемуся незыблемым порядку вещей. В этом произведении голоса народов зарубежного Востока сливаются с голосами их советских друзей, пример которых помогает им бороться за счастливую жизнь.

Ради жизни и индийские дети

                 Принесли нам игрушки с цветами, —

Защищайте, — сказали нам, — детство,

                      Ведь ребятами были вы сами!

В поэме «Голос Азии» раскрывается высокий гуманизм советского человека, для которого понятия патриотизма и интернационализма нерасторжимы и святы. Ведь именно потому, что поэт умел слушать звуки родной земли, понимать думы своего народа, он так хорошо постиг мечты и чаяния других народов Востока:

Я беседовал с Нилом и Гангом,

Речь Востока навеки близка мне,

Слушал пахоты мягкое сердце,

Слушал сердце суровое камня,

Слушал речку — певунью, плясунью,

           Слушал я изумрудное чудо,

           Это было в гиссарском селенье,

           О друзья, к вам пришел я оттуда!

Значение поэмы Турсун-заде состоит еще и в том, что поэт сумел эмоционально передать пафос борьбы народов Азии, нарастающую мощь их голоса, твердость их поступи. В чеканных строках поэмы читателю передается ощущение неизбежности их победы над империализмом:

Но такой мы не ведаем силы,

         Нет ее и не будет в природе,

Что растопчет и волю и душу

         Тех, кто страстно стремится к свободе.

Поднимается новая сила,

         Плещет влага от Ганга до Нила,

Это Азии кровь забурлила,

         Каждой капелькой заговорила.

В самом зачине, в первых же строках поэмы возникает образ океана, штормовой бури, рокот грохочущих волн — с ними отождествляется пробуждение Азии. И недаром поэма уже сейчас переведена на английский, французский, испанский, немецкий, китайский, польский и другие языки мира. Один африканец назвал «Голос Азии» книгой о гроздьях гнева, которые зреют в сердцах народов Азии и Африки.