Миры Урсулы ле Гуин. Том 5 - [53]

— Вы же промокнете, — буркнул Чифойлиск. — У вас ведь, кажется, легкие не в порядке? Нужно быть осторожнее.

— Я прекрасно себя чувствую, — сказал Шевек и улыбнулся: быстрая ходьба и дождик освежили его. — Этот «прикрепленный» ко мне вашими властями врач прописал мне какие-то замечательные ингаляции. И знаете, мне чудесно помогло: я больше совсем не кашляю. Я его попросил перечислить названия этих процедур и лекарственных средств, которыми он пользовался, во время сеанса радиосвязи с нашим Синдикатом Инициативных Людей. И он мою просьбу с удовольствием выполнил. Знаете, такое простое средство, а облегчение огромное! И особенно эффективно при большом скоплении пыли в воздухе. Ну почему, почему никто не догадался делать подобные ингаляции раньше? Почему вообще мы работаем не вместе, Чифойлиск?

Чифойлиск хмыкнул со злой иронией. В читальном зале было тихо и пусто. Стеллажи со старыми книгами под изящными двойными арками из мрамора, священный полумрак, лампы — простые белые шары — на длинных читальных столах. И ни души, только смотритель поспешил за ними следом, чтобы разжечь огонь в мраморном камине и убедиться, что им ничего больше не нужно. Затем он снова исчез. Чифойлиск постоял у камина, глядя, как разгорается растопка. Брови его над маленькими глазками были сдвинуты; грубоватое, смуглое, умное лицо казалось мгновенно постаревшим.

— У меня к вам неприятный разговор, Шевек, — хрипловато начал он. — Полагаю, вас это не слишком удивит.

— А в чем, собственно, дело?

— Интересно, понимаете ли вы, зачем вы здесь?

Помолчав, Шевек ответил:

— По-моему, да.

— В таком случае вы сознаете, что вас купили?

— Купили?

— Ну хорошо, скажем, «кооптировали», если вам это нравится больше. Послушайте, каким бы умницей ни был человек, он не может увидеть того, что видеть ему не дано. Как можете вы понять свое положение, свою нынешнюю роль здесь, в этом плутократическом олигархическом государстве, прибыв из маленькой коммуны голодающих идеалистов, буквально свалившись с небес?

— Уверяю вас, Чифойлиск, на Анарресе осталось не так уж много идеалистов. Первые поселенцы действительно были идеалистами, раз смогли покинуть эту цветущую планету ради наших бесплодных пустынь. Но то было семь поколений назад! Уверяю вас, наше общество весьма прагматично. Возможно, даже чересчур. Ибо сосредоточено исключительно на проблеме собственного выживания. Что уж такого «идеалистического» в кооперации, во взаимопомощи? Ведь там — это единственный способ выжить.

— Я не могу спорить с вами о ценностях учения Одо. Что отнюдь не значит, что мне этого никогда не хотелось! И я действительно немного разбираюсь в этом, смею вас уверить. Мы, моя страна, значительно ближе к одонийцам, чем А-Йо. Мы продукт того же великого революционного движения, имевшего место в восьмом веке, что и вы; мы — социалисты.

— Но у вас ведь типичная иерархия! Государство Тху даже более централизованно, чем А-Йо. Тот, у кого в руках власть, контролирует все — правительство, управленческий аппарат, полицию, армию, образование, правовую систему, торговлю, производство… К тому же вы пользуетесь деньгами.

— Денежные отношения у нас в экономике основываются на том, что каждый получает по труду, то есть по стоимости своего труда — и получает не от капиталистов, которым вынужден служить, а от государства, членом которого является сам!

— А что, он сам и устанавливает, какова стоимость его труда?

— Послушайте, Шевек, почему бы вам не приехать в Тху и не посмотреть собственными глазами, как функционирует настоящая социалистическая система?

— Я знаю, как функционирует настоящая социалистическая система, — сказал Шевек. — Я могу вам это рассказать, но вот позволит ли мне ваше правительство разъяснить это у вас, в Тху?

Чифойлиск подтолкнул ногой полено, которое до сих пор еще не занялось. Лицо его, когда он смотрел на огонь, было исполненным горечи, от крыльев носа к уголкам рта пролегли глубокие резкие морщины. На вопрос Шевека он не ответил. Потом наконец промолвил:

— Я не собираюсь играть с вами в прятки. Это, так или иначе, к добру не привело бы. Но я должен спросить у вас: вы бы хотели поехать в Тху?

— Не сейчас, Чифойлиск.

— Но разве здесь вы можете чего-то добиться?..

— Мне нужно закончить работу. К тому же близится заседание Совета Государств Планеты…

— Да этот Совет уже лет тридцать у А-Йо в кармане! Не надейтесь, что они вам помогут. СГП — для вас не спасение!

— Так, значит, мне грозит опасность? — помолчав, спросил Шевек.

— Вы что, даже этого не поняли?

Повисла гнетущая тишина.

— Против кого же вы меня предостерегаете? — спросил чуть погодя Шевек.

— Ну, в первую очередь опасен Пае…

— Ах да, Пае… — Шевек оперся руками о каминную полку, украшенную золотистым орнаментом. — Пае — очень хороший физик. И весьма обязательный, услужливый человек. Но я ему не доверяю.

— Да? А почему?

— Видите ли… Он всегда ускользает, никогда не ответит прямо…

— Вот именно! Это вы очень точно подметили. Однако Пае опасен для вас, Шевек, не из-за своих личных качеств, не из-за своей изворотливости, а потому, что он верный и надежный агент правительства А-Йо. Он докладывает в тайную полицию, то есть в Департамент Национальной Безопасности, о каждом вашем слове. И о моем тоже. Причем регулярно. Господи, я вас очень высоко ценю, Шевек, но неужели вы не понимаете, что ваша привычка оценивать каждого только с точки зрения его личных качеств здесь не годится? Это здесь попросту не работает! Вы должны сперва разобраться, что за силы стоят за тем или иным «представителем науки».