Миры Уильяма Моррисона. Том 2 - [13]

В каждой из пяти комнат, к которым у него был доступ, находились люди. Кто-то читал, другие играли в карты, но все, казалось, скучали, и новичок никого не заинтересовал. Здесь оказались только мужчины, и Коррелл решил, что если среди заключенных вообще есть женщины, то они, должно быть, помещены в отдельные помещения, находящиеся где-то за дверью из вращающегося лезвия.

Один из открытых дверных проемов неожиданно вывел Коррелла на большую открытую площадку. Правда, не совсем открытую. Выйдя на нее, Коррелл заметил над головой прозрачный пластиковый купол. Сквозь него было видно небо, а также, к удивлению Коррелла, деревья и кусты, и он понял, что сверху купол сливается с окружающей местностью.

На расстоянии нескольких футов от входа в площадку начинался огород.

Здесь росли помидоры, лук и картофель, а также другие растения, названий которых Коррелл не знал. Он подошел к помидорам и с удивлением осмотрел их. Помидоры были маленькие, зеленые и не очень красивые. Они были размером с детские мраморные шарики, и он прикинул, что они не поспеют еще в течение многих недель. Он шел вперед, пока не уткнулся в гладкую пластиковую стену, преграждающую путь во внешний мир. Тогда он не спеша вернулся к началу и с изумлением увидел, что за те полчаса, что он бродил здесь, помидоры заметно выросли. Они явно стали больше, а некоторые даже начали слегка краснеть. Это просто невероятно!

Другие растения тоже существенно подросли. Луковые побеги, когда он увидел их впервые, поднимались лишь на шесть дюймов от земли, а теперь стали раза в полтора выше.

Он два часа пробыл в огороде, наблюдая, как растет лук, зреют помидоры, расцветают остальные растения. Время созревания, казалось, было тщательно рассчитано. В нужный момент звенел звонок, из труб, проложенных по земле, брызгала какая-то жидкость, и созревшие растения прекращали свой рост.

Два часа спустя Кэри, тот самый, которого так рассердило, когда Коррелл сломал стул, вышел в сад и собрал небольшой урожай. У него не было при себе никакого оружие, и он игнорировал присутствие Коррелла, словно знал, что опасаться нечего.

Коррелл вернулся в дом. У одной опасной двери заметил маленькую табличку: Электронные Лаборатории. Возле другой висела табличка: Лаборатории Растений. Интересно, что за исследования тут проводят? — подумал он.

В комнате отдыха выяснилось, что картежникам надоело играть. Все пятеро мрачно сидели без дела, не зная, чем бы заняться. Сломанный стул заменили.

— Сколько времени вас здесь держат? — спросил Коррелл.

— Меня год, — ответил Клейтон. — Примерно.

— Меня полгода, — сказал Твисден. — Разве вы не заметили, что я полон бодрости духа. Остальные здесь почти два года. Поэтому они не станут вам отвечать.

— Ну, и как вы думаете, почему мы здесь?

— Мы знаем, вернее, однажды случайно узнали что-то, что наши друзья-супермены считают опасным для себя. И также мы, кажется, потенциально им полезны. Они хотят, чтобы люди делали за них всю грязную работу. Заключение здесь — их способ заставить нас сотрудничать.

— Мне это не кажется очень убедительным.

— Потому что вы здесь недолго, — мрачно сказал Клейтон. — Вы знаете, какой пыткой может стать скука? Вам нельзя ничего делать, нельзя даже пальцем пошевелить. Конечно, нас здесь кормят, но могут и перестать.

— Заключенные сталкивались с такими проблемами и раньше, — сказал Коррелл. — И они умели справляться с ними. Они организовывали группы по интересам, составляли и обсуждали планы побега.

— Здесь это бесполезно, — коротко сказал Твисден. — Во-первых, мы сгруппированы таким образом, что наши интересы несовместимы. Не характеры, отметьте, иначе бы мы перегрызли друг другу глотки, а интересы. Они совершенно не совпадают. У нас нет ни бумаги, ни карандашей, ни досок.

— У вас есть книги.

— И все они чисто развлекательные. Нет ни научных книг, ни хорошей поэзии. Нам даже позволяют смотреть телевизор, но только пустые, никчемные программы — плохие комедии или детские развлекаловки. Все это лишь подчеркивает монотонность нашего существования, не нарушая ее.

— Ничего не понимаю, — сказал Коррелл. — Если они действительно хотят свести нас с ума, тогда проще было бы запереть нас по одиночкам.

— Они не желают этого. Время от времени они действительно запирают кого-нибудь в одиночке, но только ради дисциплины, когда кто-нибудь начинает слишком резвиться.

— Все равно можно что-нибудь предпринять, — настаивал Коррелл. — Составлять планы побега.

Клейтон и Твисден невесело рассмеялись.

— Кому интересно говорить о бесполезных вещах? — спросил Твисден. — Отсюда нет никакой возможности бежать. Тюремщики слишком хороши для нас. В определенных случаях, когда им нужно поддержать у кого-нибудь из нас дух, они позволяют мечтать о спасении. Так они сделали с Клонером еще до того, как сюда попали мы. Как-то раз они оставили на полу металлический прут. Клонер решил, что его просто забыли, и несколько недель прятал его. Это была единственная металлическая вещь в этом месте.

Все это время он следил за дверьми и как-то ему показалось, что у одних лезвия вращаются немного медленнее. Ну, и однажды он с друзьями воспользовался тем, что было, как им казалось, шансом. Им удалось сломать дверные лезвие. Они уже считали, что обыграли наших суперменов. Им даже позволили выбраться наружу, прежде чем поймали и вернули обратно. Вот тогда Клонер и его друзья поняли, что происходит, и потеряли всякую надежду. Остальные сдались и согласились работать на похитителей. Сам Клонер не сдался, но оставил все попытки сбежать. Теперь дайте ему шанс уйти отсюда, и он им не воспользуется. Он будет считать, что это опять обман.