Миры Роджера Желязны. Том 4 - [36]

Как я уже говорил, межзвездная война — редчайшее явление, а классический шпионаж имел дело как раз с военными тайнами. Когда война как способ продолжения политики иными средствами практически исчерпала себя, надобность в подобных секретах отпала. Сейчас настоящие, талантливые шпионы работают исключительно в сфере промышленного шпионажа. В двадцатом веке мало кто слышал о человеке, доставившем в руки «Дженерал моторз» микрофильмы чертежей последнего детища Форда, или о девице, у которой в подкладке лифчика уместился эскиз новейшей модели Диора. Эти шпионы не удостаивались в ту пору особого внимания. Но теперь лишь у их коллег сохранились навыки древней профессии.

В межзвездной торговле правит закон джунглей. Все, что может дать хоть какое-то преимущество перед конкурентом — новый технологический процесс или расписание поставок между двумя фирмами, — становится не менее важным, нежели когда-то был Манхэттенский проект. Так что шпион, способный раздобыть эти сведения, ценится на вес пенковых трубок.

Майк Шендон был подлинным асом шпионажа, лучшим из всех, кто когда-либо работал на меня. Каждый раз, когда я думаю о нем, меня гложет зависть. У него было многое из того, о чем я мог лишь мечтать.

На два дюйма выше меня и фунтов на двадцать тяжелее. Глаза цвета только что отполированного красного дерева, а волосы — черны как ночь. Шендон был дьявольски ловок, имел до отвращения приятный голос и всегда безукоризненно одевался. У этого сына фермера с аграрной планеты Вава в одном месте сидело шило. А уж какие были у него запросы!.. Он до всего дошел своим умом, так как из школы его исключили и изолирован «за антиобщественные поступки». В дни моей молодости выразились бы яснее: он проводил все свое свободное время в тюремной библиотеке, отбывая срок за крупную кражу. Сейчас говорят иначе, но смысл от этого не меняется. Судя по тому, что вновь он попался нескоро, перевоспитание прошло успешно. Конечно, у него были блестящие способности — настолько неординарные, что я всегда удивлялся, как его вообще смогли еще раз выследить. Сам Шендон говорил, что ему просто на роду было написано попасться во второй раз. Он был телепатом и обладал почти фотографической памятью. Он был силен, вынослив и умен, умел пить, а женщины буквально вешались ему на шею. Поэтому, как мне кажется, оснований для зависти у меня было более чем достаточно.

Шендон работал на меня несколько лет, прежде чем я познакомился с ним лично. Один из моих вербовщиков направил его в «Специальную учебную группу при Объединении Сандоу» (читай: шпионскую школу). Через год он был уже вторым на своем курсе. Впоследствии Шендон проявил себя и когда дело дошло до так называемых производственных исследований. Его имя периодически появлялось в секретных донесениях, и однажды я решил пригласить его на обед.

Искренен и обладает хорошими манерами — такое у меня осталось впечатление после нашей встречи. Врожденный проходимец.

Телепаты среди людей встречаются крайне редко, и, хотя полученная с помощью телепатии информация не имеет веса в суде, этот дар явно чего-то стоил.

Однако несмотря на блестящие способности, работать с Шендоном было нелегко. Сколько бы ему ни платили, он всегда тратил больше.

Лишь после его смерти я смог оценить размах деятельности Шендона в сфере шантажа. Но попался он, как и большинство шпионов, при работе «на сторону».

Мы обнаружили, что в «Объединении Сандоу» идет серьезная утечка секретной информации, вот только не знали, где и как это происходит. На ее источник мы вышли через пять лет. К тому времени «Объединение Сандоу» уже начало лихорадить.

Но мы его все же прищучили. Это было не так-то просто сделать. Мне пришлось нанять четырех телепатов, и лишь после этого Шендона все же загнали в угол и отдали под суд. Он был признан виновным, осужден и направлен на очередное перевоспитание. Мне же пришлось взять три контракта на мироформирование, чтобы поддержать свою организацию. Мы успешно выпутались из кризиса, хотя и не без ощутимых финансовых потерь.

На этом наши неприятности не закончились — через несколько лет Шендон сбежал из тюрьмы. Слухи о побеге мгновенно достигли моих ушей. Приговор, на мой взгляд, был слишком мягок.

Словом, его имя занесли в списки разыскиваемых полицией, но Вселенная велика…

Это произошло в окрестностях Кусбея, что в штате Орегон, где я отдыхал на побережье во время пребывания на Земле. Я собирался провести там два-три месяца, пока шли переговоры о слиянии нашей организации с парой североамериканских компаний.

Прогулки у водной глади оказывают целительное воздействие на утомленную психику. Запах моря, чайки, плеск волн, шорох песка; сменяющие друг друга жара и прохлада, сырость и сухость; привкус морской воды и постоянное присутствие сине-серо-зеленого пространства, испещренного барашками пены, — все это как бы очищает душу, омывает взор, проясняет сознание. Каждый день я прогуливался по пляжу: до завтрака и после ужина. Звали меня тогда Карлос Палермо, если кому интересно. После шести недель такого времяпровождения я стал чувствовать себя свежим и бодрым, а когда договор об объединении был подписан, финансовая империя Сандоу вновь обрела равновесие.