Миры Роджера Желязны. Том 17 - [40]

Фауст пожирал Елену глазами и боролся с чудовищным соблазном. Воистину такая женщина — грандиозная награда. И не только потому, что так желанна, но и потому, что обладать ею — значит отобрать ее у всех остальных мужчин мира, вызвать зависть всех мужчин мира — кроме разве тех, которые вожделеют к мужчинам. Обладать Еленой Прекрасной — все равно что обладать всеми сокровищами мира, стать выше всех королей.

Однако за это придется дорого заплатить. Ибо повелитель Елены одновременно будет ее рабом, уже не сможет распоряжаться ни своей душой, ни своей судьбой. Что слава любого мужчины рядом со славой Елены Прекрасной? Легкий дым. В его случае — никто уже не вспомнит о Фаусте как о вечном образце ученого, ведомого всепоглощающей тягой к знаниям. Если кто и будет говорить о докторе Фаусте, то как о счастливом кавалере Елены Прекрасной. Все сокровища его ума потускнеют рядом с ее сокровищем красоты. Надо думать, троянец Парис был человеком незаурядным, раз сумел отбить ее у Менелая. Но кто теперь вспоминает Париса?

Среди прочих возражений выделялось одно: Фаусту пристало мечтать о Елене Прекрасной, но завладеть ею — совсем другое дело, это нарушает сам образ ученого. Он — Фауст, вечный одиночка для истории. Стать чьей-то марионеткой, чьей-то тенью? Тем более тенью женщины?

Поэтому доктор стремительно сказал, покуда лицезрение столь божественной красоты не сломило его волю:

— Нет, нет и нет. Я не возьму ее и тебе, демон, не стану покоряться.

Аззи пожал плечами и улыбнулся. Похоже, решение Фауста не показалось ему неожиданным, похоже, бес уже сообразил, что Фауст внутри — кремень. При этой мысли доктор испытал прилив гордости. Это что-нибудь да значит, если даже демон склоняется перед твоей непоколебимостью!

— Дело ваше, — сказал Аззи, — я ее уберу прочь. Но попытаться все же стоило.

Демон сделал несколько стремительных пассов, ловкостью которых Фауст не мог не восхититься — маг способен легко определить искусность коллеги по проворству рук и гибкости пальцев. Искусство Аззи было несравненным. Сияние объяло Елену Прекрасную, которая бессловесно наблюдала за происходящим, — и почти тут же исчезло. Руки Аззи снова замелькали, но на сей раз в результате даже сияния не возникло.

— Что за наваждение! — воскликнул Аззи. — Обычно исчезательное заклятие срабатывает без осечек! Придется при случае обновить в памяти текст и последовательность пассов… Слушайте, раз такое дело, Елена вообще-то славная девица, и короткий отдых от Царства теней, где она теперь обитает, ей нисколько не повредит. Пусть побудет с нами, а я ее удалю немного попозже. Идет?

Фауст взглянул на девушку еще раз, и его сердце учащенно заколотилось — хотя разум привел несокрушимые доводы против нее, сердце так и влеклось к ней. Но он взял себя в руки и сказал:

— Что ж, будь по-вашему. Однако помните, существует Маргарита!

— О, не беспокойтесь о Маргарите, — заверил Аззи. — С ней не приключится ничего дурного. Хотя, признаюсь, она вам не пара, я это сразу заметил.

— С чего вы взяли?

— Уж поверьте! Демоны нутром чувствуют, когда любовные отношения обречены. Я догоню вас через некоторое время, и мы еще раз потолкуем. Итак, вы уверены, что мне нечем вас соблазнить?

— Нечем. Однако спасибо за предложения.

— Ничего не поделаешь. Пока! Я исчезаю.

— Погодите! — воскликнул Фауст. — Не могли бы вы дать мне ингредиенты, недостающие для переместительного заклинания? В противном случае мы с Еленой застрянем на этой горной вершине на неопределенное время.

— Хорошо, что напомнили, — сказал Аззи. Он вынул объемистый мешок, который у демонов всегда при себе, но благодаря ведьминому колдовству не оттопыривает их одежды, и из мешка извлек и передал Фаусту набор трав и снадобий, порошки очищенных металлов, труху ядовитых грибов и прочие чародейские принадлежности.

— Спасибо. С таким запасом я снова хозяин своей судьбы. Ваши предложения, Аззи, были щедры, но с этим самозванцем я сумею справиться собственными силами.

— Всего наилучшего, — крикнул ему Аззи.

— Всего наилучшего, — отозвался Фауст.

Оба — человек и черт — приняли одну и ту же характерную магическую позу: руки воздеты к небу, ладони вывернуты вперед, большие пальцы прижаты к ладоням.

Первым растворился в воздухе Аззи, за ним Фауст — в сопровождении Елены Прекрасной.

Глава 7

Маргарита никак не могла поверить в то, что произошло.

Она и прежде слышала, что маги-чернокнижники — народ хитрый и ненадежный, но такой хамский поступок согласно старинной немецкой пословице «не оставляет ни крошки от яблочного пирога», то есть дальше некуда! Из уютного и безопасного краковского трактира ее угораздило попасть в константинопольскую кутузку, причем Маргарита даже понятия не имела, за что ее бросили в темницу. Такого вроде бы надежного Фауста и след простыл, и теперь ее подстерегают Бог весть какие жуткие испытания! Она раненым зверем заметалась по камере, потом услышала топот снаружи — ближе, ближе! — и в панике забилась в самый дальний от двери угол. Шум шагов оборвался — кто-то открывал дверь соседней камеры.

Маргарита ждала и напряженно прислушивалась. Тишина. Затем опять шаги. Остановились у двери ее камеры. С противным ржавым скрипом повернулся ключ в замке. Дверь заскрипела на петлях, и полоса света из коридора стала расширяться. Маргарита сжалась от страха.