Миры Роджера Желязны. Том 17 - [29]

Мак ощутил некоторый прилив уверенности. Действительно, сейчас не время размышлять о наградах. Пусть голова и трещит после выпитого, надобно сосредоточиться на происходящем.

— Где мы находимся?

— На берегу моря, неподалеку от стен Константинополя, — ответил Мефистофель. — До лагеря крестоносцев рукой подать. И здесь я покидаю вас. Вы готовы выслушать мои наставления?

— Я весь внимание, — отчеканил Мак, делая умную мину, хотя на душе у него кошки скребли, и чаша доброго вина не помешала бы для восстановления бодрости духа. — Что мне следует делать?

— Мы предлагаем вам сделать выбор из трех возможных вариантов развития событий, — сказал Мефистофель.

— Каких именно?

— Первый вариант: убить венецианского дожа Энрико Дандоло. Второй: похитить Алексея — претендента на константинопольский трон. Третий: спасти священную икону собора св. Василия.

Мак решил, что это большое свинство — ставить его на голодный желудок, до завтрака, перед ответственным выбором. Но по строго-отрешенному лицу Мефистофеля он догадывался, что поблажки на сей раз не будет, и спросил, прощупывая почву:

— А вы бы предпочли, чтобы я сделал… что?

— Мое мнение никоим образом не должно влиять на ваш выбор, — сказал Мефистофель. — Решайте сами.

— Но на основе чего?

— Мы как раз и заняты проверкой свободы воли человека и его способности к правильным суждениям, так что при выборе вам придется прибегнуть к собственным меркам.

— Дандоло? Алексей? Но я про этих типов ничего не знаю!

— Ну так и познакомьтесь с ними хорошенько!

— Стало быть, один из вариантов — пришить кого-нибудь?

— Совершенно верно.

— Надеюсь, небесные духи не сочтут это за грех в данном случае?

— Полагаю, я вправе говорить за моего отсутствующего друга архангела Михаила, — сказал Мефистофель. — Он бы, несомненно, подтвердил мои слова: вы недооцениваете разумность добрых духов — они вполне способны оправдать убийство, совершенное с благой целью. Добро сознает, что иногда убийство — способ уберечься от куда худших бед. Разумеется, силы Света, как правило, резко осуждают насилие; в этом пункте мы солидарны с ними, ибо силам Добра и силам Зла равно присуща способность здраво оценивать и судить каждый отдельный случай. Вообще-то все духи, без исключения, не слишком переживают из-за насилия — будучи бессмертными, мы на все смотрим с точки зрения вечности, а что такое убийство, коль скоро с точки зрения вечности человек и так живет мгновение! Но мы ведаем, насколько длительность этого мгновения важна для человека и сколько философии наверчено людьми вокруг насильственной смерти, поэтому возможность убийства включена в регламент Турнира. Добавлю от себя: в факте убийства имеет значение не поступок, а мотив, в нем вся загвоздка, ибо средство может быть оправдано Целью, последствиями.

— Но откуда мне знать последствия? Разве я могу предсказать, как именно скажется на будущем смерть Дандоло?

— Перед вами достаточно заурядная проблема, которая терзала бесчисленное множество людей. Когда возникает вопрос, следует ли применять насилие, решимость наталкивается на сомнения: а все ли «за» или «против» учтены? Но от решения не уйти — в этом вопросе силы Зла и Добра солидарны.

— Однако случись мне ошибиться, судить меня будут по всей строгости!

— Вас будет судить Ананке, богиня Необходимости, которой подсудны мы все. Итак, выбор за вами. Именно в этом заключается роль Фауста в нашем Турнире.

— Ну, если вы настаиваете… Перечислите, кого мне предлагается укокошить?

— Энрико Дандоло, венецианского дожа. И только в том случае, если вы решите, что обстоятельства вынуждают вас к этому.

— А тот второй… как вы его назвали — Алексей?

— Алексей — претендент на константинопольский трон.

— Напомните мне и третий вариант.

— Спасти от уничтожения икону св. Василия, божественного покровителя Константинополя. Доктор Фауст, будьте добры быть повнимательней, соберитесь! Ведь вы же знамениты своей феноменальной памятью!

— Увы, она дает сбои с похмелья, — пробормотал Мак. — Еще один вопросец: а на кой ляд армия крестоносцев оказалась под христианским городом Константинополем?

Брови Мефистофеля удивленно поползли вверх.

— Я полагал, что столь просвещенный муж, как вы, осведомлен во всех подробностях о значительном историческом событии, которое произошло всего несколько веков назад. Поражен вашим невежеством… или вы меня разыгрываете? Бросьте! Сейчас в разгаре Четвертый крестовый поход — и вы об этом прекрасно знаете. Ладно, сориентируетесь в ситуации без моей помощи. Уверен, что вы изберете наилучший способ действий.

— Попытаюсь. — Маку оставалось лишь соглашаться.

— Уж вы постарайтесь! — сказал Мефистофель. — Помните: мы вас наняли для выполнения ряда задач. Если вы не справитесь с заданием в отведенное вам время, то сорвете Турнир, и тогда пеняйте на себя: вас ждут большие неприятности.

— А именно? — поинтересовался Мак, который впервые услышал про возможность не только наград, но и «неприятностей».

— Вечные адские мучения на дне бездонной пропасти ужаса, где вас будут убивать самыми зверскими способами и потом воскрешать, чтобы вновь резать на куски — и так нескончаемое число раз — не до скончания вечности, а до того, как мы придумаем вам казнь еще похуже. Короче, у вас на все про все двадцать четыре часа, за сутки обязаны справиться. Адью.