Миры Роджера Желязны. Том 15 - [46]

Стены туннеля словно сдвинулись. Бушон протянул руку в темноте и нащупал конец веревки Кортнея.

— Надо выбираться отсюда, сэр, — мягко сказал он. — Немедленно.

Кортней вздохнул, положил руку ему на плечо и слегка подтолкнул.

— Ты будешь возглавлять отступление.

Они начали карабкаться по склону. Это была нелегкая работа, особенно неприятно было то, что колени скользили по тонкому материалу форменных брюк. Внезапно Бушон остановился. Кортней наткнулся руками на его подошвы.

— Что такое?

— Здесь развилка. Три ответвления. Все три идут наверх под одним углом.

— Наверное, по одному из них мы спускались, а боковых ходов не заметили.

— Да, сэр.

— Зажги фонарик, может, разглядишь следы от мысков американских ботинок или еще что-нибудь в одном из туннелей.

Он услышал щелчок выключателя, увидел отблески света из-за массивного тела Бушона. Тот ощупывал и даже вроде обнюхивал пол туннеля.

— Ничего не могу сказать, лейтенант, — свет погас.

— Тебе не кажется, что мы спускались по среднему туннелю? Ведь это логично. Если бы мы шли по левому или по правому, мы бы обязательно заметили широкое место с одного боку, там, где два других туннеля соединяются с нашим.

Бушон ничего не ответил.

— Ну разве не так?

— Да, возможно, сэр. Но мне не хотелось бы ставить вашу жизнь, или свою, в зависимость от таких предположений.

— Все равно надо выбирать, рядовой. Поскольку нам ничего больше не остается, пойдем по среднему.

— Как скажете, сэр.

Бушон опять пополз. Так они продвинулись на пятнадцать или двадцать метров. Тут пол опять становился горизонтальным. Было ли это на уровне деревянной двери — там, где боковой лаз отходил от главного туннеля? Кортней прикинул расстояние, но в темноте все это было очень субъективно. Он постарался убедить себя, что выбор был неправильным и надо повернуть обратно к тройной развилке. Но когда туннель пошел вниз, он уже знал, что ошибается.

— Послушайте, рядовой…

И тут Бушон исчез прямо перед Кортнеем. Какие-то мгновения его ботинки и колени скреблись по твердой земле, затем все исчезло. Раздалось только изумленное мычание и потом — долгих две секунды спустя — тяжелый звук падения.

— Рядовой! Бушон!

Кортней включил свой фонарь и осмотрел пол туннеля перед собой. Круглое черное отверстие занимало весь пол от стены до стены. Он склонился над отверстием и посветил вниз. Короткая вертикальная шахта быстро переходила в широкое открытое пространство. Далеко внизу, там, где луч становился совсем рассеянным, виднелись зеленые армейские ботинки. Он повел луч вдоль неестественно изогнутой ноги, разглядел неподвижный торс.

— Бушон!

— Здесь, лейтенант. Лучше не кричать. Я нахожусь в каком-то помещении, подо мной что-то вроде стола или платформы.

— Можешь встать?

— Только не на эту ногу.

— У меня есть веревка. Я могу тебе бросить, но ее не к чему привязать. Там нет ничего, что можно было бы перебросить через дырку? Ножка стула? Какая-нибудь доска? Ну что-нибудь?

Луч фонарика Бушона начал шарить вокруг. Глядя в шахту, Кортней мог видеть только короткий отрезок этого луча, то, что он освещал, оставалось скрытым.

— Ничего такого, сэр.

— Если ты откатишься в сторону, я спрыгну вниз и помогу тебе.

— Будет гораздо полезнее, сэр, если вы вернетесь к развилке, попробуете один из оставшихся туннелей и выберетесь на поверхность.

— Ерунда, я же не могу тебя бросить.

— Так ведь выбора нет, лейтенант. Даже если вы найдете доску, перебросите ее через отверстие и спуститесь, чтобы обвязать меня веревкой, вам все равно не удастся вытянуть меня наверх. Нет места для подъема и маневра.

— Я спущусь к тебе, и мы вместе найдем выход с того уровня, на котором находится это помещение.

— Здесь можно месяцами плутать, сэр.

— Это все твои домыслы.

— Ничего себе домыслы!

— Отползи в сторону. Я прыгаю.

Прежде чем рядовой успел возразить, Кортней спустил ноги в отверстие и спрыгнул.

Он слышал, как Бушон с резким выдохом отпрянул в сторону, чтобы Кортней не приземлился прямо на него. Стол, или что это там было, затрещал под ударом армейских подошв.

— Черт возьми!

Кортней посветил фонариком кругом. Бледно-зеленые стены, все в каких-то складках, словно ткань. На стенах блестящие точки, возможно, кнопки. И кругом что-то двигается, шевелится, словно какие-то бледные рыбы. Это руки. Руки, сжимающие приклады ружей и рукоятки ножей. И снова блеск, блеск множества глаз, устремленных на двух американцев.

Бушон со стоном поднялся и встал на здоровую ногу, чтобы прикрыть лейтенанта со спины. Кортней бросил взгляд через плечо. Человек стоял в борцовской позе, раздвинув руки, одну ногу согнув в колене, другую отставив в сторону. Кортик Бушона, очевидно, потерялся при падении, но сейчас в руке у него был смертоносный стилет с узким треугольным лезвием. Он держал его рукояткой вниз, острый кончик ножа был вздернут в поисках жертвы.

Кортней сжал свой кортик в левой руке, а правой достал пистолет.

— На этот раз не удастся уберечь меня от драки, а, рядовой?

— Видит Бог, я старался, сэр.

Выстрел Кортнея прозвучал оглушительно в закрытом пространстве.

Но ответный залп был еще громче.

Незадолго до второго антракта, около двух часов ночи, какой-то человек начал околачиваться у Гардена за спиной, барахтался в воде, разглядывал руки Тома на клавиатуре. К этому времени страсти в бассейне поостыли, выпивка расходилась вяло.