Миры Пола Андерсона. Том 6 - [16]

Лоренцен прокорпел над записями много часов и в конце концов вынужден был признать свое поражение. Названия для большинства самых важных вещей варьировались без каких-либо важных причин. Например, луна упоминалась как Орту, Оманий, Валакаш, Орбву-Джангиз, Зелуй и еще какой-то странный свистящий звук, не имеющий аналогов в земных языках. Однако в других фразах эти же самые слова, похоже, имели совсем иной смысл. Каким-то таинственным образом значение того или иного слова зависело от контекста…

Он с разочарованием вернул записи Эвери. Психолог сочувственно кивнул, а сам продолжал работать, засиживаясь допоздна. Больше никто в эту затею не верил.

— Какого черта мы здесь делаем? — вопрошал Кемаль. — Мы нашли туземцев, и они оказались, к несчастью, достаточно цивилизованными. Выходит, на колонизации можно поставить крест. Почему бы нам не отправиться домой, надраться там как следует и забыть об этой паршивой планетке?

— Жалко бросать исследования на полпути, — возразил ему Лоренцен.

Кемаль вытащил из кармана старую трубку, набил ее табаком и не спеша раскурил.

— Исследуйте лучше мою задницу! Джон, вы не хуже меня знаете, что нас сюда послали не бабочек ловить. Наша задача — найти подходящую для людей планету. Лучше потратить оставшееся время на разведку в этом созвездии. Кто знает, может быть, нам еще повезет.

Лоренцен вздохнул:

— Вряд ли мы что-нибудь найдем. Троас — уникальный мир, другого такого еще не встречали во всей Галактике. Если мы вернемся с пустыми руками, то парламент ухватится за этот факт и прекратит финансировать другие подобные экспедиции. Скажут, что в Солнечной системе полно более неотложных дел. Придется искать богатых спонсоров из числа тех, кто хотел бы покинуть Солнечную систему.

— А вы хотели бы поселиться здесь? — спросил турок.

— Э-э… да. Пожалуй, да. Правда, не навсегда, а лишь на несколько лет… — Внезапно он догадался, почему турок был так настойчив. — Неужели вы хотели бы осесть в другой звездной системе?

Кемаль кивнул.

— Я уже в том возрасте, Джон, когда хочется оседлой жизни, семьи, детишек… Но что делать такому свободолюбивому человеку, как я, в Системе? Все более или менее приличные места давно захвачены, и для бывшего астронавта там остается только самая грязная работа. Что же мне делать — горбатиться на чужого дядю до старости? Нет, я хочу быть хозяином самому себе! Я надеялся, что здесь… Эх, что тут говорить… — он с тоской посмотрел на зеленую равнину, уходящую до самого горизонта.

Лоренцен сочувственно взглянул на турка, не зная, как его утешить.

— Еще остается небольшая надежда, — сказал он. — Возможно, туземцы живут где-нибудь под землей. Тогда они не станут возражать, если мы поселимся на поверхности. Они даже выиграют — я имею в виду торговлю и прочее.

— Очень может быть! — с энтузиазмом поддержал его Кемаль, но огонь в его глазах быстро погас. — Но что-то произошло с первой экспедицией… Я подозреваю, что туземцы убили наших людей и уничтожили все следы.

— Сомневаюсь, — возразил Лоренцен, хотя ощущал в душе нарастающий страх. — Как рорване смогли добраться до корабля на орбите? Как им удалось уничтожить всех астронавтов до единого? Нет, я по-прежнему считаю, что «Да Гама» погиб где-то по пути к Земле. Скажем, случайный метеорит или…

— Подобные вещи давно не происходят с космолетами, — холодно напомнил ему Кемаль.

— Могут и случиться при определенном стечении обстоятельств. Или… послушайте, вы говорили, что на «Хадсоне» имела место попытка саботажа?

— Да. Постойте, Джон, неужели вы имеете в виду…

— Я ничего не имею в виду, Кемаль. Но на Земле есть влиятельные общественные группы, которые выступают против идеи колонизации. Например, секта ресурреакционистов полагает, что она противоречит воле Господа. Все фанатики — монархисты, коллегиалисты, евангелисты и прочие понимают, что их и без того незначительные шансы захватить власть совсем сойдут на нет, если люди выйдут за пределы Системы. Вспомните этого психа Хилтона с его псевдонаучными идеями о жутких внеземных болезнях, мутациях колонистов, прирожденной враждебности туземцев и тому подобное.

— Хм… вы считаете, что кто-то из этих кретинов спрятал на «Да Гама» бомбу? — Кемаль задумчиво потер подбородок. — Что ж, это было не так сложно сделать, ведь корабль купили у одной крупной фирмы… Хотя всех рабочих, готовивших его к полету, тщательно проверила служба безопасности, но… Но всякое могло случиться.

— Хорошо, что наш корабль строился для института Лагранжа с самого начала, — с облегчением вздохнул Лоренцен. — Думаю, нам нечего опасаться бомбы.

— Зато тем, кто погубил «Да Гама», придется опасаться меня! — угрюмо сказал Кемаль, поглаживая приклад ружья.

Прошел еще один день. Наутро из-за горизонта показалось сине-зеленое солнце, и туман стал рассеиваться. Трава покрылась росой, имевшей странный металлический отблеск. Еще через шесть часов встало красное солнце, и стало быстро теплеть. В небе поплыли перистые красные и зеленые облака. Каждый предмет отбрасывал двойные тени тех же цветов. Первый вечерний закат был не очень эффектен, но, когда за горизонт ушло меньшее, красное, солнце, небо взорвалось фейерверком малиновых, оранжевых и красных огней. Затем на несколько часов наступило царство звездной ночи. Она стала блекнуть, когда на западе из-за волнистого горизонта поднялась луна. Один край ее был красным, другой — сине-зеленым, а центр был темным — его освещал лишь отраженный свет Троаса. Илиум казался невероятно огромным, он занимал почти четверть неба, и людям казалось, что он вот-вот упадет им на головы. Ночь длилась непривычно долго и вызывала у землян неясные страхи.