Миры Пола Андерсона. Том 21 - [137]

— Ее именем требую: покайтесь в своих прегрешениях.

Запинаясь и умоляя о прощении, они все рассказали. Некоторые детали были опущены, но он и сам мог заполнить пробелы.

«Богиня» была далеко не точным переводом слова, которым обозначалось то, чем Она была в этой культуре. Японское «ками» было ближе; оно означало любое сверхъестественное существо — от этой скалы или дерева, у которого просят прощения, прежде чем его срубить, до необозримых, непостижимых сил, господствующих над первоэлементами. Господствующих, не управляющих. Не было никакой формальной теологии, разделения магического и божественного; все вещи обладали определенной мистической силой. У него, Локриджа, ее было ужасно много. Уитукар мог быть его другом, но это потому, что Уитукар был уверен, что магия не будет обращена против него. У Аури, которой не так повезло, не было ни одного человека, который чувствовал бы себя спокойно в ее присутствии. Эти ребята — из добросердечных людей Тенил Оругарэй — видели, как по Ее воле была занята пришельцами их страна. Они могли бы сбежать во Фландрию или Англию, как некоторые уже сделали, но слишком глубоким было в них чувство родины. Вместо этого они решили попробовать восстать против Нее. Они слыхали рассказы о человеческих жертвоприношениях у континентальных народов и знали, что эти народы все еще свободны…

— Идите домой, — сказал Локридж. — Я не стану призывать кару на вашу голову. И Ей не расскажу. Грядут лучшие времена. Клянусь в этом.

Они заковыляли прочь. Отойдя на некоторое расстояние, пустились бегом. Локридж прыгнул в воду и начал яростно смывать с себя грязь.

В деревню он вернулся только после захода солнца. Погода стала пасмурной, ветер нагнал тучи с моря, принеся с собой холод и ранние сумерки. На улице никого не было; дверные проемы были затянуты шкурами.

Каковы бы ни были его чувства, человеку надо есть; Локридж столовался в доме покойного Эхегона. Он вошел и оказался в царстве тишины. Дым ел глаза, тени заполнили углы и легли вокруг слабо мерцающего в углублении огня. Родня Аури сидела, как будто в ожидании его: мать-вдова, напоминавшая ему ту женщину, которая укрыла его от псов Истар; немногие оставшиеся в живых маленькие сводные братья; тетка и дядя — простой рыбацкий люд. Они глядели на него с полной отчужденностью; их собственные дети, некоторые из которых спали, другие, постарше, в страхе пытались спрятаться от него.

— Где Аури? — спросил Локридж.

Ее мать показала на топчан. Волосы цвета спелой пшеницы разметались по одеялу из оленьей шкуры.

— Она выплакала все слезы, и у нее не осталось сил. Разбудить ее?

— Нет. — Локридж переводил взгляд с одного замкнутого и осторожного лица на другое. — В чем дело?

— Ты же знаешь, — ответила мать; в ее голосе не прозвучало даже упрека.

— Не знаю. Расскажи мне!

На мгновение взметнулось пламя, озарив фигуру Аури. Она спала, зажав большой палец в кулаке, словно обиженный ребенок.

— Я хочу помочь. — Он не знал, что еще сказать.

— О да, ты всегда был ей другом. Но что лучше для нее? — жалобно проговорила мать Аури. — Мы не можем знать наверное. Мы всего лишь простые смертные.

— Равно как и я, — сказал Локридж, не надеясь, что они поверят.

— Ну что ж. Сегодня днем пришел ютоазский вождь по имени Уитукар и просил ее стать его:., как это у них называется?

— Женой, — подсказал Локридж. Он припомнил, что у Уитукара их было уже три.

— Да. Только его. Вроде рабыни, которая должна выполнять любое его приказание. Тем не менее, ну… ты мудрее нас, и ты знаешь этого человека. Он сказал, что мы все будем под его защитой. Это правда? Наш дом очень нуждается в защитнике.

Локридж кивнул. «За защиту надо платить», — подумал он, но промолчал.

— Аури отказала ему, — устало продолжала мать. — Он ответил, что Богиня сказала, что он может ее взять. Тогда она словно рехнулась, стала кричать, звать тебя. Мы ее немного успокоили и отправились к Длинному Дому. Ждали там, потом Богиня приняла нас и велела Аури выйти за Уитукара. Но у ютоазов это делается не так, как у нас. Сперва нужно совершить определенные обряды. Так что мы привели ее домой. Она вроде как бредила, бормотала, что убьет себя или уплывет одна на лодке, — а это будет то же самое, — но наконец уснула. Что ты обо всем этом думаешь?

— Я поговорю с Богиней, — взволнованно ответил Локридж.

— Спасибо. Я сама не знаю, что лучше. Она будет несвободна с ним, но мы ведь и так уже несвободны. И Сторм приказала. Но жизнь Аури никогда не будет счастливой в таких тесных рамках. Может быть, ты сможешь убедить ее, что так лучше.

— Или освободить ее от этого, — ответил Локридж. — Я пойду сейчас же.

— Разве ты не поешь сперва?

— Нет, я не голоден. — Занавес из шкур опустился за ним.

В деревне было совсем темно. До Длинного Дома пришлось добираться чуть ли не ощупью. Охранники-ютоазы пропустили его без единого слова.

Внутри все так же светились шары. Сторм в одиночестве сидела у контрольного щита психокомпьютора. В этом помещении на ней была лишь короткая туника, однако на этот раз Локридж смотрел на нее, не испытывая желания. Она обернулась, засмеялась и потянулась.