Миры неукротимые - [16]

Я поздоровалась с парой человек, почти мне не знакомых, и отрицательно покачала головой на немой вопрос мужчины, озабоченно крутившего дрожащими пальцами кольцо. Теперь этот «знак внимания» увидишь не часто, в отличие от того времени, когда я была девчонкой. А может, это именно передо мной такие знаки выказывают не часто? (На Земле существовали места, вроде стран Магриба, где у вас были бы все шансы распрощаться с жизнью, если бы вы сделали подобные жесты при чужой жене. Я возненавидела это место – в невыносимом пекле пустыни меня заставили надеть тяжеленный балахон, открывающий только глаза. Память с готовностью воскресила запах, оскорбивший обоняние, когда мы завернули за угол одной из узеньких улочек и вышли на людную площадь, – резкий запах застоявшегося пота моего предшественника, бравшего балахон напрокат, смешанный с тошнотворным зловонием разлагающейся плоти – рук и голов воров и прелюбодеев, гниющих на кольях.)

– Марианна, как дела? У тебя все в порядке?

– О, привет, Сэм… Все в порядке, просто устала. – Сэмюэль Вассерман, историк и слащавый любовничек.

– Ты смотрела прямо на меня и не заметила.

– Думаю о своем. Поплаваем? – Я взяла его под руку и потащила к мелководью.

Вода, как обычно, была слишком теплой. Я бы могла распорядиться, чтобы ее охладили, но знала, что большинство предпочитают именно такую. Может, стоит провести новый опрос и подтасовать результаты? Медленно, плечом к плечу, мы отплыли от стенки бассейна.

– Как тебе маленький сюрприз Парселла?

Я еще не разговаривала с Сэмом после заседания.

– У него своего рода нюх на драматические события, – заметила я. – Он вел у тебя когда-нибудь экономику?

– Нет, у нас были Бионди и Уолпол.

– Тебе повезло.

– Я вызван к нему на завтра для разговора. Не знаю, как себя вести. Новость о его болезни меня вдруг почему-то огорчила.

– Не подавай виду, что об этом знаешь или о том, что он умирает. Думаю, так будет разумнее с твоей стороны. Просто оказывай ему почтение, достойное пожилого академика, который может заставить тебя копаться в козьем дерьме, если ты начнешь ему противоречить.

– Спасибо за совет.

– В сущности, он неплохой человек. Он добр, просто семьдесят лет интеллектуального труда наложили свой отпечаток на его характер. Большую часть своей жизни он прожил в Ново-Йорке, который трудно было бы назвать колыбелью вялотекущего капитализма.

– Поневоле задумаешься, как ему удалось подняться на такую высоту.

– Личность. – Мы подплыли к другому краю, и я оттолкнулась от бортика. – Давай наперегонки!

Сэм не был хорошим пловцом, но и я не классный мастер, а разница в двенадцать лет и его длинные руки… На середине бассейна он догнал меня и, фыркая, пролетел мимо.

Мы сделали еще пару заплывов, а потом сели обсыхать, перемывая косточки Парселлу и другим коллегам. Кажется, во мне перемешались нежелание и надежда на сексуальное предложение со стороны Сэма, за которое я могла либо поблагодарить его, либо отложить на потом. Но, наверное, он просто убивал время, беседуя со мной, а может, ждал, когда же я уйду, чтобы выказать свои симпатии кому-нибудь другому. Я сказала Сэму, что Дэн меня, наверное, уже заждался, и пошла переодеваться.

Выходя из помещения, я почувствовала на себе его оценивающий взгляд и вдруг остро осознала, что, с тех пор как мы были любовниками, я прилично прибавила в весе, причем в основном ниже талии. Он, вероятно, набрал не меньше, но лишь в мышцах торса, и это делало его еще красивее, чем прежде. Я ощутила секундную вспышку отвращения к мужчинам вообще, и к молодым в частности.

Быстрее было бы доехать на лифте до четвертого уровня и пойти прямо к Дэну, но я снова обошла кругом дрожжевую ферму и ступила в темную неизвестность агро-отсека. Это меня немного развеселило.

Дэн лежал в постели, еще не спал, а смотрел телекуб, на экране которого мужчина и женщина катались на коньках. Я узнала музыку, под которую они танцевали: кажется, что-то германское, смутно напоминающее польку-бабочку.

– Старое?

Сэм кивнул:

– Кажется, зимние Олимпийские игры 2012 года.

– Программа поиска?

– Угу.

Это была развлекательная программа, в которой давались пяти, десятисекундные отрывки из различных передач. Своеобразное развлечение заключалось в том, чтобы включить программу поиска, получая на экране мелькающую мозаику из спорта, искусства, драмы, секса, шоу и телевизионных игр. Сэм переключил на другой канал.

– Хорошо поплавала?

– Нормально. Мне бы не мешало сбросить лишний вес.

– Что, предложений не поступило?

– От тех, кого бы ты хотел видеть у нас дома, нет. – Я заглянула в пакет с вином и достала из мойки свой бокал. – Был один субъект, который показал мне палец, но я его не захотела. Он был похож на Будду средних лет, с обритым наголо черепом.

– А, это Ради – полное имя, кажется, Радимачер… не помню. Джон его знает, он из Материального.

– Может, я бы его поцеловала. Но он мог неправильно это истолковать.

– Что? – Дэн оторвался от экрана, на котором старомодный автомобиль запылал ярким пламенем.

– Хочу сказать, что, по крайней мере, хоть кто-то проявил ко мне интерес. Мальчишки, одна мелюзга, их мужчинами-то не назовешь.