Миры Харлана Эллисона. Том 3. Контракты души - [31]

Смит вошел в дом. А может, он ошибся уже тогда, когда поступил на службу в магазин «Черная книга»? Или еще раньше, когда учился в школе? Ведь он так увлекся изучением оккультных книг, которые обнаружил в запасниках школьной библиотеки, что совсем забросил занятия и в конце концов был исключен за неуспеваемость… Перелистывая пожелтевшие страницы «Загадочных историй», с каким трепетом читал он многообещающие заголовки: «Как открыть в себе скрытые силы» или «Как узнать тайны египетских пирамид»!

Нет, нет, гораздо раньше. Ему было тогда лет восемь-девять. В канун Дня всех святых он и несколько его ровесников, дурачась, начертили желтым мелом на полу пентаграмму и зажгли свечи. И он, Смит, начал завывать заунывно: «Elihu, Asmodeus, deus deus styqios», — разумеется, все эти заклинания были не что иное, как совершеннейшая абракадабра, но его монотонное сопрано наделяло их неведомым ему самому смыслом. Пока не натянешь перчатку на руку, она остается всего лишь пустой оболочкой, скроенной по форме руки. Так и слова сами по себе суть пустые звуки. Это его голос наполнял их магической мощью, и они уже сами одно за другим срывались с его уст с такой же естественной необходимостью, с какой при ходьбе каждый шаг влечет за собой следующий, — и, вероятно, точно такая же необходимость побудила Смита после слова «Ahriman» возгласить: «Satani», а потом, как в игре в классы перепрыгивают с клетки на клетку, его голос взял неожиданно высокую ноту и запел: «Thanatos, Thanatos, Thanatos». И тогда в центре пентаграммы пол (обычный деревянный пол!) немыслимым образом выгнулся, и снизу вверх потекли струи разноцветного дыма, и невесть откуда повеяло сладковатым запахом мертвечины… Ровесники Смита вытаращили глаза. Им, конечно, хотелось испытать острые ощущения, но не до такой степени. Кто-то из них подошвой кроссовки поспешно стер пентаграмму. Не на шутку перепуганные, они убежали. Но Смит остался и видел, как истаяли струи дыма и пол снова сделался идеально ровным. Но ведь произошло это потому, что он перестал петь! И хотя в комнате еще ощущался отвратительный запах падали, Смит, трепеща от восторга, смешанного с ужасом, шептал со слезами на глазах: «У меня получилось!..»

Деревенским бабкам-знахаркам издавна было известно, что при болях в сердце следует жевать листья наперстянки; ныне фармакологи изготовляют из этого растения препарат дигиталис. Смит, извлекая из книг сведения, например, о том, в каких случаях и каким образом используется кровь летучей мыши или, скажем, какой специфической силой обладает жир младенца, зарезанного в новолуние, искал в этих и многих других формах магии нечто для всех для них общее, основополагающее, и когда нашел, ему стало ясно, что обрести силу можно и не прибегая к обряду Черной мессы, самооскоплению, астрологии и прочее, ибо основы всегда просты.

Наука электроника сложна, осилит ее не всякий, но даже профану известно, что транзисторы, нувисторы, термисторы и туннельные диоды — это просто кусочки германия.

Смит в стремлении узреть незримое и постигнуть непостижимое изучал трактаты ранних алхимиков, мрачные ритуалы анимистов и сатанистов вкупе с удивительно действенными методами религиозной психологии поклонников. Некоего Безымянного, иногда называемого Рогатым Богом, и убедился, что сущность даже наисложнейшей магической практики проста как транзистор. Ну а чтобы пользоваться транзистором, не обязательно знать электронику во всех тонкостях. Главное в другом: транзистор, лишенный источника питания, бесполезен.

Точно так же обстоит дело с магическими костями. Сами по себе они безвредны, мальчишки смело могут играть ими в бабки. Но в руках чародея…

В руках Смита они представляли собой страшную опасность для человечества, опасность, какой оно еще не знало. Ошибись Смит еще раз — и устои бытия рухнут под напором некой силы, темной и безликой, по видимости слепой, но на самом деле действующей в соответствии со своей нечеловеческой логикой.

Перед Семью Безликими, Хозяевами своими, предстали Инкуб и Никси. дабы выслушать их повеления.

«Время бесконечно долго пожирало себя самое и вот наконец насытилось. Теперь настало наше время. Ищите же оружие, способное разрушить стены этой темницы, где так сыро, и холодно, и голодно, и тогда мы ринемся на волю и вернем себе все, что было нашим и чего мы некогда лишились. Ступайте же, исполните нашу волю».

Никси:

— Всегда к вашим услугам.

Инкуб:

— И я.

Никси:

— Но какого рода оружие вы имеете в виду?

Инкуб:

— Кажется, я понимаю, о чем идет речь.

Никси:

— Ты же у нас такой понятливый. Хозяева, не хотелось бы докучать вам своими жалобами, но работать в паре с этим несносным Инкубом — одно наказание. Нытик, тупица, а держит себя так, будто это он всему голова.

Инкуб:

— Хозяева, не слушайте его! Просто ему завидно, что вы поручаете мне самые ответственные задания. Это же мои ведьмочки справились с Норнами! Завидки его берут, ясное дело!

Никси:

— Завидки? Клянусь Тотом, ничего подобного! Хозяева, вы же меня знаете, я за вас готов в огонь и в воду, но предупреждаю: работать под началом этого недоумка я не стану. Лучше поручите мне что-нибудь другое. Ну а коли назначите старшим меня, тогда пускай он соблюдает субординацию.