Миры Харлана Эллисона. Том 1. Миры страха - [87]

Сандра, несомненно, умерла в тот самый момент, когда машина первый раз ударилась о землю. Двадцатилетний сын поставщика, который летом работал спасателем на озере, схватил асбестовый мостик, лежавший возле семейного бассейна, и, используя его в качестве щита, бросился на помощь. Ему удалось вытащить мертвое тело Чарльза Рома из пылающих обломков машины. Ром получил ужасающие ожоги третьей и четвертой степени на площади, превосходящей одну пятую всей поверхности тела.

Врач зафиксировал смерть Сандры, когда тела доставили в больницу. Чарльз Ром также был признан мертвым. Можно представить себе удивление дежурного врача, когда всего через несколько мгновений после того, как он объявил, что Чарльз Ром мертв, тот застонал, пошевелился и стал звать своего врача. Однако ни в одном телефонном справочнике американской медицинской ассоциации не удалось найти телефона доктора Д’Арк-Ангел.

— У тебя отлично все зажило, Чарльз, — сказала она.

Он собрался обнять ее, но она решительно показала ему на кресло, стоявшее напротив стола.

— Это было ужасно, — пожаловался он.

Говорить было тяжело. Повязки все еще скрывали половину лица, но под ними уже появилась молодая нежная кожа.

— Да, я знаю. Так оно обычно и бывает. Уже через несколько месяцев с тобой все будет в полном порядке. Ты поступил очень разумно, когда решил перебраться в частный госпиталь. В противном случае твое удивительное возвращение к жизни могло бы вызвать нежелательные разговоры.

Ром смотрел на нее и ждал. Он знал, доктор Д’Арк-Ангел что-то скрывает.

— Ждешь, когда я поведу разговор о наших расчетах, да? — Двигаясь легко и непринужденно, она обошла стол и уселась в кресло. Снова предложила ему сесть. — Не стой, Чарльз. Нам нужно кое-что обсудить.

С некоторым трудом, морщась от боли, Ром снял пальто, бросил его на кушетку и сел. Да, им есть что обсудить. Теперь, когда он избавился от Сандры, а его состояние оценивалось приблизительно в тридцать миллионов, он чувствовал, что больше не испытывает того всепоглощающего благоговения перед доктором Д’Арк-Ангел. Пора ей узнать, в чьих руках будут находиться вожжи теперь — он рассчитывал на долгие и весьма приятные отношения.

— Послушай, — сказал он, скрестив ноги и убедившись в том, что стрелки его брюк абсолютно безукоризненны, — я решил перевести генеральный офис моей корпорации на Бермуды; уж очень там климат приятный. Конечно, я бы хотел, чтобы ты отправилась туда вместе со мной.

Она даже не улыбнулась.

— Зачем ограничиваться десятью процентами, когда ты можешь получить все, чем я владею? Мы все поделим поровну. Я дам тебе возможность жить так, как ты всегда мечтала.

И снова она не улыбнулась.

— Мы в этом деле вместе, — заметил он с легкой угрозой в голосе. — Я не знаю, что скажет закон относительно твоего лечения, но не думаю, что нас с тобой порадует, если кто-нибудь начнет интересоваться подобной деятельностью.

Она не улыбалась.

— Ну? Скажи что-нибудь.

Она так и не улыбнулась. Засунула руку в ящик стола и что-то повернула — наверное, рукоять реостата, поскольку свет в комнате потускнел, как и всегда в тех случаях, когда они занимались любовью.

В полумраке Ром уже не различал ее лица, лишь глаза светились внутренним светом… только теперь они, впервые, показались ему невероятно старыми и всезнающими.

— Не будь смешным, Чарльз. Я не могу бросить своих пациентов.

— Тебе придется с ними расстаться.

— Не думаю.

— Я не намерен отдавать тебе десять процентов своей собственности.

— А в этом нет никакой необходимости. И никогда не было. Я назвала эту сумму, посчитав, что она покажется тебе разумной платой за услуги. Мои счета оплачиваются совсем по-другому.

Какая-то тень, что-то нечеловеческое коснулось сознания Чарльза Рома.

— Мне кажется, в конце концов ты решишь оставить все свои офисы в этом городе, Чарльз; а еще мне кажется, ты посчитаешь разумным находиться здесь, у меня под рукой, чтобы я могла вызвать тебя в любой момент.

— Хотелось бы знать, почему ты так думаешь?

— Посмотри-ка вот на это. — Она снова засунула руку в ящик, и он услышал щелчок. Часть стены за спиной доктора Д’Арк-Ангел свернулась наподобие аккордеона, и Чарльз понял, что смотрит на экран. Она некоторое время нажимала разные рычажки и переключатели, находящиеся внутри ящика, и на экране появились очень четкие снимки, похожие на слайды. — Тебя интересовали другие мои пациенты. Вот один из них. Мой близкий друг, его зовут Филипп. — Чарльз узнал на экране знаменитого писателя, у которого в последние несколько лет не вышло ни одной книги.

Снимки быстро сменяли друг друга. На первом писатель был изображен цветущим молодым человеком, лет около тридцати. На следующем он, казалось, стал старше на два года, немного сгорбился. На третьем было видно, что его роскошные волосы начали седеть, правую руку, сжатую в кулак, он засунул в карман брюк. Теперь картинки стали сменять друг друга все быстрее, и было видно, как этот человек становится старше и немощнее. Вскоре снимки слились в единое целое, потому что доктор Д’Арк-Ангел увеличила скорость, — теперь они мелькали, словно в калейдоскопе, молодой человек стал пожилым, потом старым и высохшим, а дальше — самой настоящей карикатурой на саму жизнь, согбенным, измученным какими-то постоянными страданиями. Когда исчез последний снимок и экран превратился в пустой, ярко освещенный прямоугольник, доктор Д’Арк-Ангел пощелкала выключателями, и он погас, стена вернулась на место, а сама доктор просто сидела и молча смотрела на Чарльза Рома.