Миры Филипа Фармера. Том 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть - [95]

Они глядели на него расширенными глазами, тяжело дыша, а губы и соски их вздулись.

— А чего ждать до вечера? — замычал он.

— Не в обычае что-нибудь делать, пока не начнутся обряды, сир. И притом большинства Солнце-героев до вечера в себя не приходят…

Стэгг пропустил еще один глоток. Подбросив кувшин высоко в воздух, он захохотал:

— Такого Солнце-героя, как я, вы еще не видали. Я — настоящий Лось!

Обхватив девушек за талии — по одной под каждую руку, — он поволок их в палатку.

VI

Черчилль отпрянул назад и попытался выбить еще пару зубов из гнилой пасти матроса. Но удар кирпичом обошелся ему дороже, чем он сам думал. Он едва смог поднять ногу.

— А, ты будешь, да? — квакнул гнилозубый.

При угрожающем движении Черчилля он отскочил назад. Теперь он уверенно двинулся вперед, направив нож Черчиллю в солнечное сплетение.

Раздался писк, маленький человечек прыгнул вперед и рукой загородил путь ножу. Острие прошло через ладонь и вышло, обагренное кровью, с другой стороны.

Это Сарвант предпринял неуклюжую, но эффективную попытку спасти жизнь другу.

Нож остановился лишь на секунду. Другой моряк отпихнул Сарванта с такой силой, что тот упал на спину с торчащим из ладони ножом, и матрос выдернул нож с явным намерением всадить его в прежнюю цель.

Свисток прогремел почти ему в ухо. Он застыл. Свистевший протянул пастуший посох и зацепил гнилозубого за шею его закругленным концом.

Свистевший был одет в светло-голубое, и глаза его тоже были светло-голубые для полного соответствия. И были холодны, насколько могут быть холодны человеческие глаза.

— Эти люди под защитой самой Колумбии, — сказал он. — Вы, ребята, тотчас же разбежитесь, если не хотите через десять минут висеть. И потом никаких попыток сквитаться с этими двумя. Вам ясно?

Моряки побледнели под своим темным загаром. Кто-то судорожно сглотнул, кто-то кивнул, и они обратились в бегство.

— Мы обязаны вам жизнью, — сказал потрясенный Черчилль.

— Вы обязаны жизнью Великой Белой Матери, — ответил человек в голубой одежде. — И Она получит с вас, что захочет. Я же всего лишь Ее слуга. Ближайшие четыре недели вы под Ее защитой. Я надеюсь, вы покажете себя достойными Ее забот.

Он взглянул на кровоточащую руку Сарванта:

— И этому человеку ты тоже обязан жизнью. Хотя он был всего лишь орудием Колумбии, он послужил ей хорошо. Идемте со мной. Залечим руку.

Они пошли вниз по улице; Сарвант стонал от боли, Черчилль его поддерживал.

— Это тот, кто за нами следил, — сказал Черчилль. — К нашему счастью. И… спасибо тебе за то, что ты сделал.

На лице Сарванта выражение боли сменилось экстазом:

— Я был рад это для тебя сделать, Ред. И я бы сделал это снова, даже зная теперь, как будет больно. Это мое оправдание.

Черчилль не знал, как отвечать на такие речи, и потому не сказал ничего.

Оба молчали до тех пор, пока не вышли из портовой зоны к храму далеко на задворках улицы. Их проводник ввел их в прохладный зал. Он обратился к жрице в длинном белом платье, и та провела их в комнату поменьше. Черчилля попросили подождать, а Сарванта увели.

Черчилль не возражал, понимая, что у них нет намерения причинить зло Сарванту — по крайней мере сейчас.

Он бродил туда-сюда по комнате час — судя по показаниям песочных часов на столе. В ней было тихо, темно и прохладно.

Он собрался уже было перевернуть большие песочные часы, как появился Сарвант.

— Как рука?

Сарвант показал руку Черчиллю. Бинта не было. Рану заклеили, и она была покрыта слоем какого-то прозрачного вещества.

— Они сказали, что она с этого момента годится для любой работы, — удивленно объявил Сарвант. — Ред, во многих отношениях эти люди регрессировали, но в биологии они себе равных не знают. Жрица сказала, что эта тонкая ткань — псевдоплоть и она разрастется и даже места, где была рана, видно не будет. Они перелили мне кровь, дали какую-то еду, и я сразу зарядился энергией. Но они сказали, что это не бесплатно, — добавил он с иронией, — и обещали выслать счет.

— В этой культуре, у меня такое впечатление, не терпят дармоедов, — ответил Черчилль. — Нам бы лучше подыскать работу, да побыстрее.

Они вышли из храма и продолжили прерванный путь в портовый район. На этот раз они без инцидентов добрались до реки Потомак.

Причалы тянулись вдоль берега по крайней мере на два километра. У пристаней вплотную теснились суда, и еще многие стояли на якоре посередине реки.

— Выглядит как изображение порта начала девятнадцатого столетия, — сказал Черчилль. — Парусные корабли всех типов и размеров. Пароходов я не ожидал увидеть, хотя глупо считать, что эти люди не смогли бы их построить.

— Запасы угля и нефти кончились намного раньше, чем мы покинули Землю, — сказал Сарвант. — Они могли бы жечь лес, но у меня создалось впечатление, что они, не обожествляя деревья, все же не рубят их без крайней необходимости. А ядерного горючего они или не знают, или соответствующие знания под запретом.

— Ветряная тяга может быть медленной, — заметил Черчилль, — зато она бесплатна и всегда под рукой. Смотри, какой красивый корабль!

Он показал на одномачтовую яхту с белым форштевнем и алым парусом. Она шла к слипу сразу за той пристанью, на которой они стояли.