Миры Филипа Фармера. Том 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть - [60]

— Все в порядке. Я видел вас с Рекстером.

Карфакс опустил пистолет и спросил:

— Так ли уж необходимо было убивать всех подряд? Тем более что большинство даже не были вооружены.

— Чему быть, того не миновать, — последовал философский ответ. — Эти жалкие дилетанты (очевидно, он говорил об ополченцах из Бонанца-Сиркуса) готовы были растерзать на клочки каждого, кто работал с Вестерном. Но теперь, думаю, Рекстер уже привел их в чувство. Во всяком случае, здесь он уже навел порядок.

— Извините, но вы не могли бы составить мне компанию? Видите ли, мне необходимо обследовать все здание и очень не хотелось бы рисковать головой только потому, что кто-то может не знать, что я «наш».

Мужчина — грузный смуглый средиземноморец — бросил на него испытующий взгляд, но сказал: «О’кей».

Когда они заканчивали осмотр второго этажа, Карфакс обнаружил еще двоих живых: один из них держал второго на мушке.

— Вы не Рафтон Карфакс? — спросил Гордон пленника — высокого худого мужчину лет сорока, с кровоточащей царапиной на щеке.

Тот отрицательно помотал головой.

— А вы его не знаете?

— Никогда о таком не слышал.

— В каком здании находится Вестерн?

Пленный замялся, но сопровождающий Карфакса рыкнул на него:

— Выкладывай все как есть, мистер, не то худо будет!

— Он был в здании номер четыре, — выжал из себя пленный. — В своей квартире. Она на два этажа выше зала с МЕДИУМом.

— Номер четыре, — задумчиво повторил добровольный помощник Карфакса. — Так это же как раз то, в которое врезался самолет!

Гордон развернулся и зашагал прочь, бросив через плечо:

— Догоняйте.

Они бегом спустились по лестнице и выскочили наружу. Навстречу им из здания номер четыре выбегали люди. Огонь добрался уже до пятого этажа, и, когда Гордон приблизился к зданию, он почувствовал такой сильный жар, что, как он подумал, на нем можно было бы запросто поджарить яичницу (хотя это все же было преувеличением). Люди в нерешительности толпились вокруг, но никто не рисковал войти в здание: на последнем, кто оттуда выскочил, уже тлела одежда.

И тут Карфакс заметил Рекстера: тот возглавлял группу, несущую тела Хиекки и человека, лицо которого настолько было залито кровью, что узнать его было невозможно. Рекстер крикнул Гордону, чтобы он шел за ними. За воротами тела положили прямо на землю. Хиекка была мертва. Одним выстрелом ей почти оторвало одну из ее грудей амазонки, а второй разворотил ей правое колено.

— Прежде чем ее подстрелили, она успела уложить четверых, — сказал Рекстер.

— Надеюсь, она умерла счастливой, — вздохнул Карфакс, а затем спросил, указывая на лежащего рядом незнакомца: — А это кто?

— Вестерн, — просто ответил Рекстер.

— Так что же вы мне сразу не сказали?! — зарычал Гордон, опускаясь рядом с телом на колени и вытирая платком кровь с его лица. Он нащупал шейную артерию и почувствовал слабый пульс!

— Вестерн, ты меня слышишь? — закричал он.

Веки Вестерна затрепетали, и рот слегка приоткрылся. Карфакс приблизил свое здоровое ухо к самым его губам и расслышал что-то вроде: «Не долго…»

— Вестерн, где Рафтон Карфакс? — снова закричал Гордон.

Изо рта умирающего так сильно хлынула кровь, что забрызгала Гордону ухо.

— Вестерн, это я, Гордон Карфакс! Где мой дядя?

—..не Вестерн… — донесся неразборчивый шепот.

— Да соберитесь вы с силами! Продержитесь хотя бы чуть-чуть, чтобы успеть хоть напоследок сделать доброе дело! Скажите, где мой дядя Рафтон Карфакс? Да говорите же, Христа ради!

Вестерн закашлялся, и кровь потекла сильнее. Он судорожно вздохнул, и Карфаксу на секунду показалось, что все кончено.

А затем он услышал — очень тихо, но отчетливо:

— Я не Вестерн. Я — Рафтон Карфакс.

Гордон с трудом удержался от того, чтобы схватить его за плечи и встряхнуть.

— Что вы сказали?!

— Я твой дядя, Гордон.

И это были его последние слова.

ГЛАВА 21

Карфакса выпустили из тюрьмы только на следующий день, и то лишь потому, что за него поручился Чанг Тюрьма Бонанца-Сиркуса оказалась слишком мала, чтобы разместить всех арестованных за эту ночь (как про-, так и антивестернитов). Пришлось обратиться за помощью к коллегам из других городов. Одна из газет даже утверждала, что во всей Неваде не найдется тюрьмы, не забитой под завязку, но это было, конечно, преувеличением.

Реакция общества на происшедшее была поистине истерической. Приверженцы Вестерна требовали для «циничных убийц» немедленного суда и виселицы, причем чтобы казнь обязательно транслировали по телевидению. А противники Вестерна ратовали за немедленное освобождение «мучеников» и «благодетелей человечества» с принесением им публичных извинений и столь же публичного выражения благодарности от лица всего американского народа. Дошло до того, что в некоторых письмах, пришедших в редакции крупнейших газет, содержались предложения наградить штурмовавших «Мегистус-комплекс» медалью Чести.

Тело Вестерна было затребовано главой Панкосмической церкви Христа-рэмса на основании того, что он якобы приходится ему дальним родственником. Публичные похороны в Лос-Анджелесе (на которых присутствовало более полумиллиона человек) послужили поводом для новых беспорядков, массовых драк и даже убийств.