Миры Филипа Фармера. Том 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть - [42]

Это был уже вывод Гордона, а не миссис Бронски. Он давно подозревал, что тирания матери Роберта могла вызвать в нем подсознательную (а может, и сознательную) агрессию: ему просто необходимо было кого-нибудь ранить, а то и убить, но обязательно — на законных основаниях.

Все это, конечно, только предположения, но, по крайней мере, это единственное правдоподобное объяснение поведения Миффлона после налета, какое Гордон способен измыслить. Вот у миссис Вебстер вообще не было никаких теорий и предположений; она просто считала, что Роберт немножко не в себе, и как-то даже сказала Карфаксу: «Роберт — очаровательное дитя. Очаровательное, но со странностями».

Он вернулся в дом, запер за собой дверь и включил сигнальную систему. Войдя в комнату, он обнаружил Патрицию, в бешенстве метавшуюся из угла в угол.

— Что случилось?

— Этот ублюдок предложил мне улечься с ним в постель!

Гордон выдержал паузу и затем серьезным тоном спросил:

— И как? Ты приняла его предложение?

Она опешила на секунду, но тут же снова вскипела:

— Ах ты, остряк-самоучка! Так вот, к твоему сведению, я ответила: «Да».

Теперь опешил Гордон. Она, конечно же, попыталась ответить ему его же монетой, но как-то странно при этом запнулась.

— Ладушки, — ответил он как ни в чем не бывало — В таком случае ты обязана выкачать из него как можно больше. Я имею в виду — информации.

— Ты что, всерьез поверил?.. — Она обвила его шею руками — Милый, скажи, что ты пошутил.

— Ну конечно же, — с облегчением сказал он. Будь Патриция профессиональным детективом, он бы не возражал, чтобы она приняла предложение Миффлона, но так как она им, слава Богу, не была, то разрешить ей это он никак не мог. И даже был рад, что не придется этого делать. Хотя где-то в глубине души он слегка сожалел о потерянных возможностях.

Патриция расцеловала его и задумчиво проговорила:

— Он ведет себя вовсе не так, как мне описывали Миффлона. Тот очень уравновешен, хорошо воспитан, и ему абсолютно не свойственно срываться и выходить из себя.

— То-то и оно. К тому же настоящий Миффлон — импотент, то есть был импотентом.

— Ого! А ты-то откуда знаешь?

— Я читал его досье у миссис Вебстер. Она была для него кем-то вроде матери, и поэтому он выболтал ей гораздо больше, чем сам того хотел. Естественно, не будь ситуация настолько серьезной, она не стала бы показывать мне эту часть досье. Но ведь мне нужно было знать о нем абсолютно все!

Более того, я попросил проверить это «Форчуна и Торндайка», и они подтвердили, что так и есть. То есть — было.

— Ничего, зато теперь «он» — в полном порядке, — мрачно заметила Патриция. — Я подглядывала за ним в дверную щелку. Так вот: он времени даром не теряет! Через две минуты после того как я ему отказала, этот «импотент» уже стучался в дверь миссис Бронски. Она его впустила, и, насколько я знаю, он до сих пор не выходил.

Карфакс подмигнул Патриции и сказал:

— Я выйду на минутку в коридор — хочу сам удостовериться.

Через пару минут он вернулся и, ухмыляясь, заметил:

— Ей бы надо смазать пружины. Расскажи-ка мне, как он это воспринял? Я имею в виду твое большое категорическое «нет»?

— Ты знаешь, ему это не понравилось. Сначала он вытаращился на меня так, словно хотел убить на месте, но потом опомнился, улыбнулся с очарованием горгульи и очень вежливо спросил, не изменю ли я своего мнения за приличную сумму Я велела ему катиться ко всем чертям в преисподнюю, после чего он поднял ставку выше тысячи.

Карфакс присвистнул и восхитился:

— Да, он более чем в порядке.

— И ты тоже катись ко всем чертям!

— Да я уже бывал там, но мне не понравилось. Что, съела?

— Ну и что теперь?

— Если бы мы сумели извлечь что-нибудь из создавшейся ситуации! Ну, допустим, сейчас он полностью выложился, но после первого опыта может войти во вкус, и один взгляд на тебя — такую молодую и красивую — может влить в него новые силы…

— Так ты что, все-таки хочешь, чтобы я пошла с ним? — резко прервала его Патриция. — После того как он закончит шуры-муры с этой старой клячей?!

— Охолони. У меня и в мыслях этого нет. Я думал лишь о том, что я тут же могу ворваться в комнату и разыграть роль разгневанного мужа. И если я в приступе праведного гнева дам ему по зубам, то, возможно, придя в себя, он станет посговорчивей, и мы из него вытянем что-нибудь еще.

— А потом он засадит нас в тюрьму за разбой, оскорбление действием и Бог еще знает что!

— Знаю. Это я так. Размышляю вслух. Вот если бы мы смогли связаться с прежним Миффлоном! Но я абсолютно не уверен, находится ли он по-прежнему в этом теле. Ведь может быть и так, что рэмс не в состоянии проникнуть в тело, пока оно занято. И тогда происходит что-то вроде обмена: рэмс занимает тело, а его хозяин отправляется в вэмс.

— Боже, как все это жутко и опасно! И все же, — Патриция шмыгнула носом, — все же я против насилия.

— Я тоже не в восторге, но на карту поставлено слишком много, чтобы позволять себе миндальничать. Может, все-таки стоит попытаться. Миффлону как-то не улыбается сейчас привлекать внимание полиции.

Гордон встал и принялся расхаживать по комнате. Прогулявшись пару раз туда и обратно, он сказал: