Миры Филипа Фармера. Том 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть - [132]

— Из-за сопротивления воздуха, — сказал Черчилль, — путь до Айно займет пятнадцать минут. Там возьмем ваших жен и мою — и вперед, в Покипси!

Жены, о которых он говорил, — это были карелки, на которых женились в Айно Ястжембски и Аль-Масуини.

— Они этого не ждут. Что они сделают, когда мы их возьмем на борт?

— Дадим им газу и положим в глубокую заморозку, — ответил Черчилль. — Нечестная игра, но у нас нет времени на уговоры.

— Не хочется даже и думать, что они скажут, когда их разморозят на Веге.

— Сделать они смогут немного, — заметил Черчилль. Но сам поморщился, вспомнив острый язычок Робин.

Однако все сошло гладко. Робин и две женщины поднялись на борт, и корабль стартовал. Карелы обнаружили, что их провели, уже на земле, и могли только посылать кораблю проклятия, которые на нем слышны не были. Снова пустили газ, и женщин положили в камеры заморозки.

На пути в Покипси Черчилль сказал Калторпу:

— Как говорят шпионы, Стэгга несколько дней назад видели в деревушке на восточном берегу Гудзона. Значит, он сбежал от пант-эльфов. Где он сейчас, я не знаю.

— Должно быть, пытается пробраться в Кейсиленд, — сказал Калторп. — Но это значит прыгнуть из огня на сковородку. Вот чего я не понимаю — это как у него хватило силы воли не вернуться на Великий Путь. Он одержим такой силой, которой ни один человек не может сказать «нет».

— Сядем возле Покипси, — сказал Черчилль. — Недалеко от Вассара. Там у жриц большой приют, где живут сироты, пока не находятся семьи, желающие их усыновить. Наберем детей и погрузим в глубокую заморозку. А потом поймаем жрицу и под гипнозом выясним, что она знает о Стэгге.

В ту же ночь они парили над приютом. Дул слабый ветер, так что корабль сел на наветренной стороне, после чего был применен газ.

За час в глубокую заморозку положили шестьдесят спящих детей. Потом поймали начальницу приюта, жрицу пятидесяти лет.

На уговоры времени тратить не стали, а сразу дали наркотик. Через несколько минут они узнали, что накануне вечером по следу Стэгга из Покипси отправилась Альба со своим отрядом.

Жрицу отнесли обратно в дом и положили на кровать.

— Утром полетаем над окрестностями и поищем их, — сказал Черчилль. — Можно было бы использовать инфракрасный свет, но шансы обнаружить скрывающихся под деревьями будут весьма малы.

Вскоре после рассвета космолет взлетел из небольшой долины, где был спрятан, и на высоте тридцать метров над землей пошел на восток. Долетев до реки Хьюсатоник, Черчилль повернул обратно на запад. Он заключил, что Стэгг еще не добрался бы до реки, и потому искать надо в пустошах.

На обратном пути они несколько раз спускались, завидев людей. Однажды какие-то мужчина и женщина скрылись в пещере, и звездолетчики пошли за ними, чтобы расспросить. Вытащить их из того, что оказалось заброшенной шахтой, было непросто. Пока удалось их допросить и узнать, что они ничего не знают о местонахождении Стэгга, прошло несколько часов.

Снова выйдя к Гудзону, звездолет повернул сначала на север, потом опять на восток.

— Если Стэгг увидит «Терру», он выйдет из укрытия, — сказал Калторп.

— Мы поднимемся еще на несколько метров и включим на полную мощность увеличение, — ответил Черчилль. — Мы обязаны его найти!

Не долетев пять километров до реки Хьюсатоник, они заметили беспорядочную группу людей на оленях. Они снизились, но, увидев одинокую фигуру, ведущую оленя в поводу на километр позади остальных, решили расспросить отставшего.

Это оказалась Виргиния, бывшая главная жрица-девственница. Из-за беременности не в силах дольше ехать верхом, она вела своего оленя в поводу. Виргиния хотела спрятаться в лесу, но облако газа накрыло ее, и она мягко свалилась на землю. Приведенная в сознание уколом антидота, она была вполне согласна говорить.

— Да, я знаю, где этот так называемый Солнце-герой, — злобно сказала она. — Он лежит на тропе в двух с половиной километрах отсюда. Но вам не надо торопиться, он подождет. Он мертв.

— Мертв! — задохнулся Черчилль. «Так близко к успеху, — подумал он. — На полчаса раньше, и мы бы его спасли».

— Да, мертв! — выплюнула она им в лицо. — Я его убила. Я ему отрезала оставшийся рог, и он истек кровью. И хорошо! Он не был настоящим Солнце-героем. Он предатель и богохульник, и он убил Альбу.

Она молящим взглядом посмотрела на Черчилля и проговорила:

— Дайте мне нож, чтобы я убила себя. Когда-то я гордилась, что мне досталась честь выносить ребенка Двурогого Царя. Но мне не нужно отродье фальшивого бога! И не нужен позор — носить его.

— Так, значит, когда мы тебя отпустим, ты убьешь себя и нерожденного ребенка?

— Священным именем Колумбии клянусь — да!

Черчилль кивнул Калторпу, и тот прижал шприц к ее руке и нажал на поршень. От новой дозы наркотика она обмякла, и мужчины отнесли ее в камеру глубокой заморозки.

— Мы не можем ей позволить убить ребенка Стэгга, — сказал Калторп. — Если Стэгг мертв, пусть его сын выживет.

— Я бы на твоем месте не беспокоился, что он останется без потомства, — буркнул Черчилль. Он не стал развивать эту мысль, но ему на ум пришла Робин, замороженная в камере. Примерно через пятьдесят лет она родит сына Стэгга.