Миры Филипа Фармера. Том 12. ЭКЗОРЦИЗМ. Образ Зверя. Апофеоз - [73]

— Где уж тебе понять, тупое человеческое отродье!

Он опустился на колени, потом сел, помогая себе рукой. Казалось, она вот-вот превратится в кусок резины.

Покрытый густой растительностью лобок Вивьен оказался прямо перед глазами Чайлда, и, хотя дурнота усиливалась с каждой минутой, он увидел, что происходит с женщиной.

Кожа вокруг треугольника волос трескалась. Тонкая линия превратилась в ясно различимую глубокую щель, словно в тело вонзились невидимые ножи, а их владельцы желали вырезать вагину вместе с маткой.

Талию, бедра, колени, лодыжки прочертили глубокие борозды. Чайлд наклонился, чтобы лучше рассмотреть то, что происходит. Трещины на запястьях, локтях, вокруг грудей и шеи! Вивьен походила на фарфоровую куколку, упавшую на асфальт.

Он вновь перевел взгляд ниже. На глазах Чайлда вагина сама покинула свое место между ног! Пошатываясь, она проворно семенила на собственных тоненьких, как иголки, паучьих ножках с множеством сочленений телесно-красного цвета. «Спинкой» нового диковинного зверька стали лобок с гривой рыжих волос и влажная щель. А наружная сторона вагинального канала превратилась в брюшко. Следом за ожившей вагиной на таких же ножках-палочках спешила матка, словно надеялась вновь слиться с ней в единое целое.

Из образовавшегося в теле после этого бегства отверстия стали один за другим появляться и другие органы.

Некоторые Чайлд узнал. Вот тот маленький кусочек плоти вместе с мешочком, должно быть, фаллопиевы трубы и яичник; а это у нас что такое, черт побери?

Теперь уже полностью отделились и груди. Они скатились, как с горки, па крутому изгибу бедра и свалились на пол. Одна приземлилась на ножки и засеменила прочь; вторая, словно жук, беспомощно лежала на спинке и сучила лапками, пока не ухитрилась перевернуться.

Распался живот, то же самое случилось с верхней частью туловища. От своей бывшей хозяйки уползли анус и ягодицы. Лапы последнего существа были значительно толще, чем у остальных, но обильная плоть оказалась для них почти непосильной ношей. Оживший зад двигался еле-еле, а вот руки, проворно перебирая своими пальцами-ножками, со спринтерской скоростью пробежали через всю комнату и скрылись под кроватью.

К кровати спешила и голова. Ее поддерживали мощные ноги около семи с половиной сантиметров в высоту.

Четыре более длинные лапки, выросшие за ушами, поддерживали баланс и не давали голове свалиться набок.

Глаза были широко открыты и часто моргали; кажется, Вивьен находилась в полном сознании и даже в таком положении оставалась сама собой. Однако она не смотрела в сторону Чайлда.

Его мутило, но ни к каким последствиям, он понял, это сейчас не приведет. Внутренности словно застыли.

Он упал на бок и, несмотря на отчаянные усилия, больше подняться не сумел. Вообще-то трудно было назвать это усилиями, потому что он напрягал скорее свою волю, а не мускулы, которые полностью игнорировали приказы мозга.

ГЛАВА 4

Заметив бородатую головку, высунувшуюся из-под кровати, Чайлд полностью осознал, что произошло. Когда он схватил создание и потянул изо всех сил, то сумел выдернуть его из той части тела, где оно угнездилось, — скорее всего из матки. Этого он, собственно, и добивался, однако никак не ожидал, что с хозяйкой существа потом произойдет то же, что с куколками, которых мексиканцы вешают в своих домах на Рождество, — как их там называют? Выдерни затычку, и игрушка раскроется, так что из нее вывалится содержимое — всякие сладости.

Бородатая тварь служила своеобразной пробкой; стоило выдернуть ее, и Вивьен распалась, а части, составлявшие тело, — каждая самостоятельное живое существо, — выползли на свободу. Такую процессию изобразить по силам было бы, наверное, лишь Иерониму Босху.

Теперь ядовитая тварь ползла к нему. Ее отвратительная головка была приподнята, кривоносое личико с кинжалами-зубками и сверкающими фонариками глаз обращено к Чайлду. Что это существо собирается делать?

Оно способно отравить, и, хотя Билл оказался парализован не полностью (поскольку процесс не затронул половые органы), новый укус мог стать смертельным. Более того, по словам Вивьен, для того чтобы оправился ее незадачливый любовник, пришлось ввести противоядие.

Насколько знал Чайлд, никто, кроме нее, не сумеет сделать это. А она ныне не в состоянии помочь ему, даже если захочет.

Покрытый слизью ком свернувшихся внутренностей, спешащий уползти прочь, заслонил бородатую змейку. За кишками последовала спина — костлявая длинная многоножка. Она столкнулась с ногой, путешествующей «наоборот» — пятка задрана, двадцать крепких лапок несут ее вперед. Оба существа свалились набок и беспомощно дрыгали несколько секунд ножками. Потом сумели выпрямиться и продолжили свой поход.

Бородатая тварь подобралась ближе. Чайлд бесстрастно наблюдал за ней. Интересно, есть ли на брюшке чешуйки, позволяющие созданию передвигаться совсем по-змеиному? Какой у нее скелет?

Сознание Чайлда затуманилось настолько, что он даже не подумал, как вообще может существовать подобный феномен. Его разум просто принимал бородатого человечка-змею как должное.

Тем временем вагина-многоножка и все еще преследовавшая ее на тоненьких лапках матка тоже засеменили к нему. Создание с мохнатой рыжеволосой спинкой ткнулось в живот Чайлда, отшатнулось, немного повернуло, прошествовало вдоль его тела, остановилось. Добравшись до подбородка, вагина обогнула его и наконец замерла, дойдя до рта. Чайлд не мог видеть ожившее лоно женщины, но чувствовал, что оно прижалось к его губам.