Миры Филипа Фармера. Том 04. Больше чем огонь. Мир одного дня - [156]

— Что… органики? — громко сглотнул Ом.

— Да, но не за тобой. Обычный санитарный рейд.

— А-а, — с облегчением сказал Ом, — но тогда почему?

— Я должен проводить тебя… к одному человеку. Давай шевелись!

Властные и подгоняющие нотки в голосе Маджа заставили Ома броситься стрелой к своему шкафу. Выйдя, он увидел Маджа перед каменатором Зурвана. Мадж повернулся и смерил Ома взглядом.

— Порядок. Это в самом деле манекен? — спросил он, указав на Зурвана.

— Да. А ты откуда знаешь?

— Я получил приказ уничтожить его, если он выглядит недостаточно реалистично.

— Почему? Неужели дело так плохо?

— Достаточно плохо, полагаю. Однако подробностей я не знаю и знать не хочу. — Мадж взглянул на полоску-часы. — Хорошо. Опережаем график на две минуты. Здесь нет никаких записей, которые следовало бы стереть? Или что-нибудь, чего не должны найти органики?

— Нет, черт возьми! Я, может, и сорк, но не настолько неряшлив.

Мадж вывернул наизнанку свои кильт и шляпу. Теперь шляпа стала коричневой, с длинным оранжевым пером, а кильт — вишневым. Потом он полез в сумку, и Ому на секунду показалось, что сейчас Мадж достанет пистолет. Душа у Чарли ушла в пятки, и он пригнулся, готовясь к прыжку. Но Мадж извлек шляпу, широкополую коричневую шляпу с высокой тульей и оранжевым пером, и вручил ее Ому.

— Она тоже выворотная. Надень-ка.

Ом скинул свою шляпу на пол. Мадж поднял брови и сурово посмотрел на него.

— Потом уберу. Ты сам сказал, что у нас мало времени. И потом, когда придут органики, надо же им найти хоть какой-то беспорядок. Они заподозрят неладное, если не найдут. Больше ты ничего не можешь мне сказать? — спросил Ом, следуя на шаг позади Маджа к выходу.

— Могу. — Мадж вышел в холл, подождал Ома и мягко добавил: — Мне было велено сказать это тебе, только если ты спросишь. Обнаружен манекен Реппа. Это произошло вчера, без десяти двенадцать — в пятницу, выходит.

— Боже! Значит, всему конец!

— Говори тише. И веди себя естественно, что бы ни испытывал. Больше никаких вопросов.

— В этом замешана Сник?

— Я же сказал — хватит вопросов.

Дверь через три квартиры от Ома открылась, и оттуда вывалилась шумная хмельная парочка. Мадж отпрянул, точно боясь запачкаться.

— Эй, Чарли, — сказал мужчина. — До встречи в «Изобаре».

— Может, и увидимся, — сказал Чарли. — Пока что у меня срочное дело. Не знаю, успею ли на работу вовремя.

— Мы выпьем за твою удачу и успех, — сказала женщина.

— Давайте.

В лифте Чарли сказал:

— Я знаю, ты не хочешь, чтобы я задавал вопросы. Но хоть на работу я пойду? А если нет, то под каким предлогом?

— Думаю, об этом позаботятся.

— Ладно — тогда это, может, уже не будет иметь значения.

Мадж пристально посмотрел на него:

— Держи себя в руках, парень. В тебе нет ничего от иммера, ей-Богу.

Перед самой остановкой лифта Мадж все-таки не сдержал любопытства:

— И на кой черт иммер должен здесь жить?

— Помни, никаких вопросов.

Как объяснить Маджу, что он построил — нет, вырастил — разных людей на каждый день недели? И что в основе каждого из характеров лежат какие-то черты, которые сосуществовали в нем, хотя и не гармонично, когда он был только Джеффом Кэрдом? Он был консерватором и либералом, пуританином и сластолюбцем, неверующим и жаждущим веры, сторонником твердого режима и мятежником, педантом и неряхой. Из множества конфликтующих элементов своего характера он вырастил семь других. Ему было доступно многое, чего он был бы лишен, живи он лишь в одном дне недели. В одном теле существовали несколько человек, и каждому дано было стать тем, кем он хотел. Ну, возможно, с Чарли Омом он зашел чуть дальше, чем следовало.

Выйдя из лифта в подземный гараж, Ом вдруг явственно увидел сон, который пытался вспомнить. Ему снились все семь его воплощений в Центральном парке — они катались верхом в тумане. Потом они явились с разных сторон и развернули своих лошадей так, что крупы составили семиконечную звезду — или букет из конских задов.

«Что это мы делаем тут, на дорожке молодоженов?» — спросил Джефф Кэрд.

«Женимся, конечно», — сказал отец Том Зурван.

«Больше похоже на развод, — немелодично засмеялся Чарли Ом. — Сначала развод, потом свадьба. Точно!»

Джим Дунский извлек откуда-то шпагу, отсалютовал ею и крикнул: «Один за всех и все за одного!»

«Семь мушкетеров!» — заорал Боб Тингл.

«Пусть победит лучший!» — сказал Уилл Ишарашвили.

«И к черту худшего!» — хрюкнул Чарли Ом.

Тут они умолкли, потому что услышали приближающееся к ним из тумана цоканье копыт. Они ждали, сами не зная, чего ждут, и вот из тумана возникла фигура великана на гигантском коне. Этим и кончился сон.

У Ома не было времени его разгадывать — Мадж торопил его к выходу. Они быстро прошли по дорожке через двор, где с визгом играли дети и сидело несколько взрослых. Ом знал наверняка, что далеко не у всех ребятишек есть удостоверения и далеко не все зарегистрированы в банке данных. Мадж взглянул на часы и сказал: «Осталась одна минута». Ом, оглядевшись, не увидел поблизости органиков. Но когда они вышли на бульвар Вуманвэй, он насчитал тридцать мужчин и женщин, всех в штатском, стоящих у нескольких машин. Машины были без опознавательных знаков, а стало быть, принадлежали органическим силам. И когда только до органиков дойдет, что это всем известно?